Генетические близнецы: зачем нужно донорство костного мозга

15.06.2020

Марине Сабировой 42 года. Она живет в Чите, работает диспетчером жилищно-коммунального хозяйства, воспитывает двоих сыновей — 11-летнего Антона и 7-летнего Богдана. Зимой Марина стала донором костного мозга для маленького мальчика. Она знает только пол и примерный возраст ребенка, а также то, что теперь состояние малыша стабильное. Свою историю Марина рассказывает с большим воодушевлением: она мечтала стать донором и не отказалась от своего желания несмотря на все препятствия. 

Не сомневалась ни секунды

В 2017-2018 годах я 4 раза ездила на станцию переливания крови. К сожалению, кровь не брали из-за низкого гемоглобина. Мне рекомендовали пить лекарства, я это делала, но гемоглобин не поднимался. Последний раз я приехала на станцию в апреле 2018 года: гемоглобин снова подкачал, и тогда мне сказали, что и пытаться уже не стоит. Я очень расстроилась. А вечером того же дня увидела объявление о грядущей акции: можно сдать кровь и стать потенциальным донором костного мозга. Я не сомневалась ни секунды, сразу же решила, что поеду, хотя даже не знала, что такое донорство костного мозга. Позвала с собой подругу, и на следующий день мы отправились на эту акцию. Заполнили анкету, сдали кровь, сфотографировались. На этот раз про мой гемоглобин почему-то никто не спросил.

Мне сказали, что данные обо мне внесут в специальный регистр и теперь я — потенциальный донор костного мозга. И я была почему-то уверена, что смогу кому-то помочь. С того апрельского дня я жила в ожидании, но ничего не происходило. 

Седьмая из Забайкалья

Спустя год с небольшим, в августе, когда я была на работе, мне пришло сообщение примерно такого содержания: «Не можем до вас дозвониться. Вы сдавали кровь на типирование и подходите, как донор, но нужно еще дополнительно сдать кровь, чтобы все проверить. С вами свяжутся читинские медики». 

Я сразу же позвонила на тот номер. Сколько у меня было эмоций! На вопрос: согласна ли я еще раз сдать кровь, пулеметом выпалила: «Дадада». Я спросила, кому нужна моя помощь. Когда мне ответили, что это годовалый ребенок, я была готова хоть завтра куда-то выезжать. 

На следующий день мне позвонила Юлия Литвинова — организатор акций, на которых можно вступить в регистр доноров костного мозга, директор благотворительного фонда «Доноры Забайкалья». В назначенное время я приехала в клинику, встретилась с Юлией. Она сказала, что из Забайкальского края шесть человек подходили как доноры, но по результатам расширенного типирования 100% совпадения не получилось, то есть донором так никто и не стал. Я была седьмая. Я послушала ее и сказала: «У нас будет совпадение!» Она посмотрела недоверчиво, а я была почему-то уверена, что все получится. 

Взяли кровь, и Юля сказала, что мне должны позвонить в течение месяца. Если нет, значит, мы с этим малышом не совпали. Снова ожидание. Я примерно рассчитала, когда мне должны позвонить, начала планировать отпуск на это время. Но мне никто не позвонил. Я почему-то очень сильно переживала, правда, ни с кем, кроме близких людей, эту тему не обсуждала.

«Зачем тебе это надо?»

Были, конечно, и те, кто меня не понял. Он  говорили: «Зачем тебе это надо? У тебя двое детей! Почему ты о своих детях не думаешь? Мало ли, что с тобой во время этой процедуры может случиться!» А я говорила, что хочу помочь. Спасти человека дорогого стоит. Это даже не обсуждается.

Когда я только узнала, что смогу помочь мальчику, я на эмоциях позвонила маме и начала объяснять суть дела: мол, поеду спасать ребенка, отдам ему свой костный мозг. Мои дети в это время были у мамы. Старший не понял, что это значит, испугался и даже заплакал: «Как это маме будут мозг забирать, с головы что ли?» Я позвонила старшему, успокоила и пообещала все объяснить, как вернусь домой с работы. Антон у меня рассудительный и умный, после разговора все понял. А малой был спокоен: раз надо, значит, надо.

Завтра в космос

В следующий раз со мной связались зимой: подтвердили, что помощь нужна ребенку, пол не говорили. Сказали, что мне надо будет приехать в Москву, чтобы пройти обследования и назначить дату забора костного мозга. А потом все снова отложилось — не знаю, почему. Затем мне снова позвонили  —  назначили дату обследования, но потом опять отложили — на этот раз из-за новогодних праздников. В итоге в НМИЦ гематологии я полетела после новогодних каникул. В клинике меня встретила врач-гематолог, которая позже проводила процедуру забора костного мозга, — Анна Александровна Дмитрова. У меня остались самые замечательные впечатления от общения с ней. 

Я прошла обследование: все было хорошо, кроме одного — гемоглобин опять был низковат. Анна Александровна назначила лечение: нужно было, чтобы к моменту процедуры гемоглобин был в норме. 

Я принимала лекарства, старалась есть больше продуктов, содержащих железо, и время от времени ходила в поликлинику в Чите — мониторить уровень гемоглобина. Перед отъездом он чуть-чуть не дотягивал, а когда я приехала в Москву на процедуру — оказался в норме! Врачи сказали, что меня можно хоть сейчас отправлять в космос.

«Вы меня, самое главное, разбудите!»

Забор костного мозга происходит двумя способами. В первом случае стволовые кроветворные клетки выделяют из крови. За несколько дней донору дают препарат, который стимулирует выработку стволовых клеток и их выход в кровяное русло. Затем берут кровь из вены, прогоняют ее через аппарат, отделяющий стволовые клетки, а потом вливают кровь обратно в вену на другой руке. Процедура занимает около 5 часов. Второй способ: в тазовой кости делают несколько проколов и берут оттуда костный мозг. Процедура проходит под общим наркозом. Как правило, способ донор может выбрать сам, но в нашем случае выбора не было: малышу, которому нужна была помощь, подходил только второй способ. 

Знали, как будет проходить процедура, только моя сестра и самая близкая подруга. Маме я не говорила, чтобы ее не пугать. Я знала, что она будет сильно переживать, поэтому сказала ей, что у меня только возьмут кровь.

Я не волновалась из-за самой процедуры, но боялась наркоза. В Чите у меня было две операции, и я очень тяжело отходила от наркоза, потому сказала доктору: «Вы меня, самое главное, разбудите!»

Мне перебинтовали ноги эластичным бинтом и повезли на операцию. Я спросила: «Вы мне скажите, кто это — девочка или мальчик?» Сказали, что мальчик. А я почему-то так и думала. 

В начале процедуры взглянула на часы — 9:20 утра. Когда открыла глаза, было 12:10. Пошевелила руками, ногами, головой — все хорошо. Было такое ощущение, что я просто спала — ни головокружения, ни других побочных эффектов. Всей команде медиков я очень благодарна, что все так замечательно прошло. 

Когда меня привезли в палату, сказали еще немного полежать, хотя я уже была готова встать. Я такой человек — не могу долго находиться без движения. Дискомфорт в месте прокола чувствовала, но совсем чуть-чуть. 

Перед выпиской ко мне пришли несколько врачей. Одна из них спросила: «Марина, сколько у вас детей?» Я ответила, что двое. «Теперь у вас не двое, а трое детей», — улыбнулась она. Родители с детьми, как правило, совместимы на 50-70%. А мы с этим малышом совпали на 100% — генетические близнецы. 

Вылечиться и жить

На следующий день после забора костного мозга я полетела домой. Все рассказала маме. «Ну ты даешь», — только и произнесла она. А дети сказали, что мной гордятся! Это дорогого стоит.

Мне сказали, что первая информация о ребенке, которому я помогла, будет уже через месяц. Весь этот месяц я каждый день ложилась спать с мыслями о малыше — я очень хотела, чтобы новый костный мозг прижился. Я слышала истории, когда даже эта крайняя мера не помогала — организм отторгал донорский костный мозг. В клинике я познакомилась и подружилась с женщиной, которая была донором для своей старшей сестры. Они не совпадали на 100%, но варианта лучше не нашли. К сожалению, костный мозг не прижился, а около месяца назад сестра умерла. 

Через месяц после своей процедуры я связалась с Анной Александровной. Она ответила, что все хорошо: состояние малыша стабильное, показатели крови начали расти. Пару дней назад я опять попросила новостей у своего доктора, и она ответила, что сейчас уже можно сказать, что костный мозг прижился!

Через два года мы сможем встретиться с ребенком и его семьей. Я этого очень хочу! Еще я бы очень хотела, чтобы как можно больше людей вступили в регистр доноров костного мозга. Ведь донор ничем не рискует — костный мозг восстанавливается в течение месяца. Чем больше будет наш регистр, тем больше людей смогут вылечиться и жить.

Справка

Костный мозг — жидкая субстанция, которая содержится в костях таза, черепа, лопатках, ребрах, позвонках. В костном мозге образуются клетки крови — эритроциты, лейкоциты и тромбоциты. При нарушениях системы кроветворения, некоторых онкогематологических, генетических заболеваниях, например, лейкозах, первичных иммунодефицитах работа костного мозга нарушается или этот орган не работает вовсе. Если все остальные методы лечения не привели к выздоровлению, высок риск рецидива заболевания, врачи могут предложить провести пересадку костного мозга. Для этого костный мозг реципиента убивают, а на его место пересаживают здоровый донорский костный мозг — кроветворные стволовые клетки. Они заселяют костный мозг пациента, начинают делиться и производить новые клетки крови. 

Донор и реципиент должны быть совместимыми — совпадать по определенным генетическим характеристикам, чтобы организм пациента не отторгнул донорский костный мозг. В первую очередь доноров ищут среди родных пациента. Если найти не удалось, начинается поиск неродственного донора. Чтобы облегчить этот поиск, существуют регистры потенциальных доноров костного мозга. В России такой регистр действует с 2013 года.

Как попасть в национальный регистр? Стать потенциальным донором костного мозга может любой здоровый гражданин РФ в возрасте от 18 до 45 лет. Главные принципы донорства костного мозга — безвозмездность, анонимность (донор и реципиент могут встретиться только спустя два года после трансплантации) и добровольность.