«И до болезни, и во время лечения папа учил нас, детей, не бояться испытаний»

31.03.2025

Осенью 1998 года Владимир Глушаков привел пятилетнего сына Сашу на футбольную секцию и с тех пор старался не пропустить ни одного его матча — ни в Нижневартовске, где они сначала жили, ни в Волгограде, куда переехали потом. Александр называет папу своим главным болельщиком. 

Спустя 23 года, когда онколог сказал, что Владимиру Михайловичу осталось жить три месяца, Александр, несмотря на травму колена, решил вернуться в любительский футбол — чтобы отец мог следить за трансляциями игр. Статистика выживаемости при четвертой стадии рака желудка удручала, медицинских опций для лечения было не так много, но Александр до последнего не терял надежду и старался быть для папы маяком, как называл его Владимир Михайлович. 

В борьбе за жизнь, которая длилась 2,5 года, Глушаковы были командой и вместе забили множество голов. «Но что можно считать победой?» — спустя год после ухода отца Александр пытается найти ответ на этот вопрос. 

«Пап, ты что-то схуднул»

В августе 2021 года Александр получил сообщение от папы с фотографией, на которой Владимир Михайлович стоит с корзиной грибов. Глушаковы уже давно жили в разных городах: отец — в Волгограде, сын — в Петербурге, но старались встречаться раз в полгода. 

«Говорю: “Пап, ты что-то схуднул”, — вспоминает Александр, добавляя, что о здоровье отец «толком никогда ничего не рассказывал» и вообще «не был фанатом врачей». Только тогда Владимир Михайлович признался, что уже давно чувствует слабость и действительно теряет вес. Кроме того, он стал испытывать отвращение к еде: например, приготовит шашлык, который всегда любил, а есть не может из-за запаха. 

Александр настоял на том, чтобы папа дошел до участкового терапевта, но Владимир Михайлович увидел большую очередь и ушел, отметив, что «надо работать». Он был администратором торгового центра и любительской хоккейной команды. 

В хоккей играл всю жизнь, и одно самых счастливых детских воспоминаний Александра — как отец учил его кататься на коньках. Это был выходной, в Нижневартовске стоял «лютейший» мороз, но Глушаковы всей семьей пришли на каток: маленький Саша держался за клюшку Владимира Михайловича, пока тот разгонялся и возил сына по огромному залитому льдом полю. 

Владимир Михайлович 

В октябре вес отца начал резко падать, а живот напротив — увеличиваться. Позже Глушаковы выяснили, что это проявление асцита — скопления жидкости в брюшной полости. С этого момента близкие Владимира Михайловича начали поднимать все связи в городе, а он сам наконец-то начал обследоваться, что-то делая по ОМС, что-то — через знакомых. 

27 октября нам подтвердил диагноз — четвертая стадия перстневидноклеточного рака желудка с канцероматозом в брюшную полость. То есть опухоль распространилась по брюшине.

«Семья знала правду, но всем было сказано папе не говорить»

Фотографию выписки от онколога с окончательным диагнозом Александр получил, находясь на другом континенте, в Северной Америке. В давно запланированную поездку в Доминикану он улетал, как признается, с «очень тяжелым сердцем», но отец убедил ничего не отменять. 

Первые четыре-пять часов после сообщения папы «все переваривал и осознавал», а потом начал сразу же изучать информацию о заболевании и оставшиеся дни отпуска больше двух часов не спал. Это сейчас Александр может чуть ли не жонглировать терминами из сферы онкологии, а тогда 70% слов ему приходилось расшифровывать и переводить.  

И когда я вернулся в Петербург, я не вернулся: не хотел принимать реальность совсем, загулял, — вспоминает Александр. — Да еще и заболел, и только через неделю прилетел к отцу, уже в середине ноября, когда у него уже прошла первая химия.

Александр с трудом вспоминает ту встречу: папа похудел и ослаб настолько, что был совсем не похож на того человека, с кем Александр виделся восемь месяцев назад в Петербурге. 

У каждого история уникальна, и я не претендую на самую невероятную. Но для меня мой папа — это такой пример храбрости и мужества, что я горжусь им. Я говорил ему это все 2,5 года лечения и на самом сложном этапе, который стал последним, — Александр на минуту делает паузу. — Папа жил в частном доме, очень бюджетном, и каждое утро продолжал чистить во дворе снег. Человек весил 58 кг вместо привычных 85! При этом он садился за руль и отвозил детей — моих брата и сестру от второй жены Екатерины — в школу. Умудрялся работать. 

Превозмогая крайне тяжелое состояние, папа старался не показывать родным и друзьям свою слабость. И до болезни, и во время лечения он учил нас, детей, не бояться испытаний.

Владимир Глушаков с детьми, 2019 год  

Видя настрой отца, Александр решил не рассказывать ему о диагнозе. О четвертой стадии Владимир Михайлович узнал уже накануне госпитализации в паллиативное отделение, все время лечения думая, что у него третья. 

Большинство информационных ресурсов об онкозаболеваниях рекомендует людям знать всю правду. Но у папы всегда был принцип “меньше знаешь, крепче спишь”, — объясняет Александр. — В описании диагноза было обозначение G3, то есть высокая степень злокачественности, опухоль агрессивна. А отец за эту цифру зацепился, она его мотивировала и вдохновляла. Папа читал, сколько и как живут с третьей стадией рака желудка, искал позитивные примеры, искал надежду.

Владимира Михайловича очень мотивировали выздороветь жена Екатерина и дети. Младшей дочке Вере тогда было 10 лет, сыну Вове — пять. А еще папа «мог часами висеть на телефоне» со своей старшей сестрой Валентиной. Все близкие стали для отца большой поддержкой и опорой, добавляет Александр. 

Семья знала правду, но всем было сказано папе не говорить. Это был самый сложный выбор на дистанции всей болезни. Рассказываю это не с целью оправдываться, но я сам до сих пор не нашел ответ, правильно ли сделал или не правильно. Но я увидел у отца настрой бороться.

«В первый же день знакомства с моей будущей женой мы сошлись на теме наших отцов»

Спустя несколько дней вернувшись в Петербург, Александр пришел в крупный медицинский центр на платную консультацию онколога: хотел получить второе мнение и самостоятельно расспросить доктора обо всем, так как «и папа не задавал вопросы своим врачам, и никто на них особо не отвечал». Но последующий разговор стал для него «самым большим ударом».

Я составил план вопросов, собрал выписки и результаты анализов папы, подготовился максимально ко встрече. Пока врач листал все документы, я видел, что… без интереса. Как папа говорил, “смотрят как на мертвеца”. Вот это было его стандартное выражение, которое я неоднократно потом слышал. И вдруг онколог произносит: “У вас три месяца, завершайте юридические дела”, — Александр до сих пор не может забыть эту фразу. — Честно говоря, план встречи в этот момент… Я совсем ничего узнал. Не слышишь больше ничего. Доктор какую-то брошюру по поводу питания впихнул, так как папа почти ничего не ел и продолжал терять в весе. И все, я вышел.

Александр

«Старшая сестра Аня беременная — говорить или не говорить? А папе?» — в машине Александра захлестнули вопросы. Ведь он почти ничего не знал о раке, кроме историй некоторых знаменитостей и того, что дедушка умер от этой болезни. Но медицина ворвалась в его жизнь молниеносно: сначала 27 октября — онкологическим диагнозом у папы, а 1 ноября в Доминикане Александр познакомился со своей будущей женой — студенткой медицинского университета и ординатором в перинатальном центре. 

Это отдельная очень красивая история знакомства с моим ангелом-хранителем, — голос Александра становится мягче, а на лице — улыбка. — Я поехал отдыхать из Петербурга, Вика поехала отдыхать из Москвы. В стране, которая находится за тысячи километров от нашей, мы жили в разных городах и встретились на экскурсии — вот так в одной маршрутке нас жизнь соединила. 

Папа Вики умер за год до этого, и в первый же день знакомства мы сошлись на теме наших отцов. А потом, когда еще раз увиделись, гуляли и разговаривали часа три-четыре о болезни близких, смерти, делились переживаниями. По возвращении из Доминиканы Вика почти сразу прилетела ко мне в Петербург. Все 2,5 года именно она смотрела и контролировала все анализы папы и помогала в них разбираться.

Виктория, племянники, работа в сфере продаж строительных материалов, друзья, а главное — сам Владимир Михайлович — стали для Александра главной поддержкой на этом пути. 

«Научился жить с болезнью папы»

Первую линию химиотерапии отец переносил очень тяжело: совсем не мог есть. Однажды он шел по улице пешком и, видимо, из-за слабости упал и разбил голову. «Но для него это жизнь! Гулять, дышать!» — вздыхает Александр. 

Чтобы облегчить состояние папы, старшая дочь Анна нашла специальное белковое питание, на котором Владимир Михайлович наконец-то начал прибавлять вес. Эти два килограмма стали для Глушаковых маленькой победой. 

Сразу после праздников отцу сделали КТ: отрицательная динамика, жидкость в брюшной полости продолжила скапливаться. Поэтому врачи сменили схему: и вот на новых препаратах, «лайтовых», как шутливо называет их Александр, состояние Владимира Михайловича улучшилось. И хотя чувствительность пальцев рук и ног уже снижалась — такой побочный эффект был от химиотерапии, папа снова начал играть в хоккей, вернулся к нормальному питанию и весу в 75 килограммов.  

4 февраля 2022 года, во Всемирный день борьбы против онкозаболеваний, Александр и Виктория подарили Владимиру Михайловичу футболку со словами «Рак боится смелых»

«К марту мы не забыли, что у нас есть эта болезнь, но как минимум шагнули вперед», — рассказывает Александр. 

Очередная КТ показала, что рост опухоли остановился. В результате этот курс «химии» продолжился, а Владимир Михайлович даже съездил в Петербург — к старшей дочери и внукам. 

Сам Александр понял, что наконец-то тоже научился жить с болезнью папы. Хотя поначалу очень хотел забрать его на лечение в Петербург, но тот отказался — не мог оставить младших детей. 

Тем не менее, даже несмотря на расстояние, Глушаковы будто поменялись ролями: Александр, как он объясняет, стал папой, а Владимир Михайлович — его сыном. Первые месяцы с момента постановки диагноза не было ни дня, чтобы они не созвонились — гиперопека в отношении папы была очень сильной. Александр контролировал все что только можно и раз в месяц на неделю приезжал в Волгоград.  

Когда мне сказали, что папе осталось жить три месяца, и я узнал, что этим словам есть подтверждение: статистика, к сожалению, гласит, что продолжительность жизнь крайне невысокая, и зацепиться в общем-то особо не за что, я целиком и полностью сосредоточился на психологии. Придумывал формулировки, оттачивал. Допустим, в январе пришла отрицательная КТ, и я сказал: “Пап, давай-ка внуков моих дождемся, не будем раньше времени, как говорится”. А когда наконец-то мы дождались положительной динамики, говорил: “Ну вот оно твое пивко!”

Но самое главное — мы проработали наши с ним отношения. 11 лет мы с папой жили вдвоем — родители развелись, отношения наши не были идеальными, но с момента постановки диагноза все изменилось. Я никогда не был так счастлив после разговоров с папой, как во время его болезни.

Таких знаковых для Александра бесед было две, первая — в марте 2022 года. Как вспоминает Александр, стоял солнечный волгоградский день, покалывал легкий мороз. В течение трех часов Глушковы гуляли по адресам, где когда-то жили. 

Мы проговорили все мои детские обиды. И папа впервые в жизни со мной согласился, меня услышал — и я его тоже. Он меня беззаветно любил, я для него всегда был маяком. И этот разговор придал ему силы на борьбу.

В июле 2022 года КТ показала первую положительную динамику — опухоль уменьшилась. Еще спустя полтора месяца обследования только подтвердили, что ухудшений нет, и врачи отменили химиотерапию на полгода. Александр тогда очень переживал, это хорошо или плохо, пока не выяснил в справочной «Просто спросить», что все нормально — организм отдохнет, а на ситуацию можно будет посмотреть в динамике. 

В октябре Владимир Михайлович сделал загранпаспорт: Александр с Викторией уговорили его приехать в Турцию, где они находились тогда. За восемь дней Глушаковы посетили несколько городов, покатались по горам, сходили в несколько аутентичных ресторанов. Там же, в Турции, случился второй, как говорит Александр, самый счастливый разговор с отцом. 

Мы шли по пляжу вдвоем километра три и обратно. Конец ноября, все еще тепло, но уже не сезон, и на набережной — ни одной живой души (либо я был настолько счастлив, что никого не замечал). И вот мы идем и разговариваем обо всем на свете. Еще раз прогуляться так со мной вдоль моря было последним желанием папы, когда мы находились в паллиативном отделении. Мы боролись до конца. Врачи потом нам сказали: “Давали вам не больше 3 дней, а вы пролежали 15”. Каждый день я гладил папу и рассказывал ему, как мы с ним идем около моря.

«Тяжело после нормальной жизни, когда тебе дали свободу, возвращаться к раку»    

В декабре 2022 года очередная КТ показала отсутствие динамики, то есть никаких изменений, к счастью, не было: опухоль не росла. С тихой радостью Глушаковы шагнули в Новый 2023 год. 13 февраля Александр сделал Виктории предложение: «Она ждала 14-го, я а не люблю, когда ждут». 

Расписались 22 марта, а отмечать решили 22 сентября, запланировав большой праздник для всех родственников. В это время папа жил привычной жизнью, снова играл в хоккей и даже участвовал в соревнованиях, периодически проходя обследования — как говорит Александр, «через пень-колоду».

Он так устал от всего этого — от лечения и врачей, что я его просто палкой не мог туда загнать просто сдать анализы.

Тяжелая новость обрушилась на семью в апреле: опухоль стала расти. И началась третья линия химиотерапии, последняя из возможных при таком диагнозе. 

Вот тогда пришлось подбирать слова, — вспоминает Александр. — “Не хочу, я не могу, я больше этого не вынесу”. Уговорил я папу продолжать не сдаваться, продолжать бороться. Но это было непросто: из-за лечения у него снова появилась слабость, он говорил: “Я чувствовал себя лучше, когда мне ничего не делали, зачем мне это делают”. Тяжело после нормальной жизни, когда тебе дали свободу, возвращаться к раку.

Новый курс длился три месяца. В перерывах между «химиями» Глушаковы старались жить максимально насыщенно: ездили к родственникам в Москву, Петербург и Рязань, ходили на всевозможные хоккейные и футбольные матчи. 

В августе КТ вдруг не показала канцероматоз брюшины. Но эта «сумасшедшая», как ее называет Александр, надежда, была связана, видимо, с погрешностью старого аппарата, на котором проводили исследование: новый компьютерный томограф был на ремонте. Через три месяца КТ повторили на привычной технике — опухоль продолжила расти. 

Эти результаты пришли Глушаковым накануне свадьбы. Финальная подготовка к празднику, который, как говорит Александр, на 20% был организован для папы, сочеталась с поездками к онкологам — для пересмотра результатов КТ, для второго медицинского мнения. Но все врачи только подтвердили, что стандартные методы лечения закончились. 

К этому моменту я же отпустил ситуацию с контролем: живи как хочешь, я не вправе что-то запрещать, только не перебарщивай, пожалуйста, потому что я переживаю, — рассказывает Александр. — Но информация, которая поступила в сентябре, меня очень сильно подкосила — меня как человека, который был маяком для папы всегда. Нет, не опустились руки — выбора-то не было, но я очень сильно устал. Не то что не нашел в себе силы, но у меня не было рычагов, чтобы поменять ситуацию. И с сентября 2023 года я видел, как папа уходит.

До конца декабря врачи в Волгоградском онкодиспансере продолжали медикаментозное лечение, соединив препараты из первой и второй линий. Но Владимир Михайлович уже не играл в хоккей, потому что не чувствовал рук и ног, не выходил на утреннюю пробежку, которая была для него традицией по жизни. Он не пропускал ее даже во время химиотерапии, за исключением первых самых тяжелых двух дней.  

“Движение — жизнь” — это был главный слоган папы. Он учил этому и меня и собой олицетворял эти слова. И когда папа приехал в Москву, где мы вместе встречали Новый 2024 год, и ни разу не вышел на пробежку, — мы только прогулялись полчаса, и он сказал: “Все, я устал”, это был не то что звонок, это был колокол, — продолжает Александр. — Мне уже было тяжелее находить слова, потому что я прекрасно осознавал ситуацию. Надежда на чудо? Ну, естественно, она была, и до последней минуты мы не сдавались.

«Папа умолял меня не прилетать»    

В феврале 2024 года врачи Волгоградского онкодиспансера предложили отцу гипертермическую внутрибрюшинную химиотерапию (HIPEC), когда брюшную полость пациента промывают раствором химиопрепаратов, нагретым до 42°C градусов. Эта лечебная опция стала последней надеждой для Александра, но, к сожалению, состояние отца не облегчила. 

Я прилетел к папе через неделю после операции. Мы даже встретились с его друзьями в баре, поболтали, повеселились, — вспоминает Александр. — Раньше я немного волновался, что папа может увлечься пивом. А в тот вечер он выпил всего одну кружку и остановился сам, без моих слов — вот теперь я был удручен этим фактом…

После бара Глушаковы возвращались домой пешком, «как всегда в разговорах обо всем». Александр заметил, что каждый шаг дается Владимиру Михайловичу уже с трудом. И когда на следующий день они еще раз вышли прогулку по набережной, увидел, что «все, силы папы на исходе». 

Я снова подбирал слова, пытался найти “свет в конце тоннеля”. Но именно тогда понял, что тяжелое физическое состояние берет вверх над желанием жить. Я уже не мог загнать папу к врачам никак. Спросил “Ты сдаешься? — “Да, я сдаюсь, я не могу, я устал от этого всего”.

Александр рассказывает, что все 2,5 года лечения прилетал в Волгоград и помогал папе находить силы на новую борьбу, а в этот раз вернулся в Петербург «с пустыми руками, без результата».

Мы созванивались каждый день, но папа две недели не рассказывал, что самочувствие ухудшается. Он вставал с кровати, когда я звонил, и говорил: “Все нормально, сынок, да-да, подустал”. То есть не хотел, чтобы я его видел, и даже запретил жене говорить мне о его самочувствии. Наверное, папа уже все внутри себя все начал понимать и умолял меня не прилетать: “Не надо на меня смотреть”. 25 марта мне позвонила Катя и сказала: “Саша, все очень плохо”.

В этот же вечер Александр купил билеты и утром вылетел в Волгоград. Оказалось, что отец уже почти неделю ничего не ел, объем живота сильно увеличился из-за асцита. Владимир Михайлович даже заплакал, увидев сына, но признался, что ему стало легче, когда они снова оказались рядом.   

Следующие несколько дней Александр бился в разные двери. Сначала вместе с папой приехал на консультацию к хирургу, проводившему операцию, но тот сказал, что «все варианты для четвертой стадии использованы и нужно ложиться в хоспис». 

Владимир Михайлович, услышав так тщательно скрываемую всей семьей цифру, вышел из кабинета, а Александр попросил у него прощения и признался папе, что такая стадия была у него с самого начала. Он подумал, что эта новость наоборот придаст отцу сил: если все два года он выкарабкивался из критичных ситуаций, то справится и в этот раз — так и сказал. Владимир Михайлович, кажется, действительно поверил и успокаивал Александра: «Не волнуйся, сынок, это просто такой этап».

Владимир Михайлович на свадьбе Александра и Виктории

На другой день Александр вызвал бригаду скорой помощи от частной клиники, куда привез папу и просил врачей «накормить отца хотя бы через вену», но и там отказали. Еще один онколог сказал, что может только выписать рецепт на наркотики.  

Тогда, подняв все возможные и невозможные связи, Александр договорился о госпитализации в паллиативное отделение при онкодиспансере. Две недели пребывания там стали для Глушаковых временем важных разговоров и медицинских решений, ежедневных прогулок по территории больницы (сначала Владимир Михайлович ходил пешком, потом был уже на коляске), встреч с родственниками и друзьями, которые пришли навестить. 

В Волгоград прилетели моя Вика, старшая сестра Аня. Когда папа их увидел, сказал: “Вот это ты мне праздник устроил, сынок”. На самом сложном пути они и Катя очень помогали мне, разделили эту боль вместе со мной.

Мне всегда так хотелось рассказать в конце, что у нас ремиссия, но не сложилось. 12 апреля папа был уже на кислороде, но делал зарядку, руками шевелил. Сердце не выдержало. Папа не дожил ровно 10 дней до своего юбилея — 65 лет.

«С болезнью папы я стал другим человеком»

Александра до сих пор преследует чувство вины. Не сдерживая эмоций, он говорит, что в какой-то момент его маяка не хватило ему самому, и из-за других переживаний он упустил ситуацию с папой. 

Много вопросов у него осталось и к организационной стороне лечения. С медицинской точки зрения отцу все делали правильно, но «как будто можно было чуть растянуть срок его жизни, если бы он в очередях не сидел», с горечью добавляет Александр. И это при том, что часть возможностей — например, специальное питание, вызов платных скорых и консультации у врачей в Петербурге — Глушаковы оплатили самостоятельно. 

А если денег нет, что делать людям? В Волгоградской области два онкоцентра, и если, например, в одном учреждении ломается какое-то оборудование или туда еще не доставили препараты, то люди по 300 км ездят в тяжелом состоянии в другой центр на лечение. И не все же могут позволить себе заказать скорую, которая перевезет. Это, конечно, вопрос не к врачам.

Александр и его жена Виктория часто обсуждают и другую тему, с которой тоже пришлось столкнуться, — выгорание врачей из-за крайне тяжелой работы, в которой доктор почти никогда не находит времени ответить на все вопросы пациентов, не то что подобрать деликатные слова. 

В том числе поэтому — в поисках информации и ответов на разные вопросы, количество которых только увеличивалось по мере лечения, — Александр обратился в онлайн-справочную «Просто спросить» фонда «Не напрасно». К тому же он всегда приветствовал еще одну точку зрения. 

Поначалу папа прям давал мне трубку на приеме врача, и я сам спрашивал обо всем доктора, — вспоминает Александр. — А потом у меня появился хороший друг в виде сервиса “Просто спросить”, и он очень мне помогал отвечать на какие-то вопросы и давал вектор надежды: эксперт отвечал, что в этом случае есть такой-то вариант, а здесь можно сделать так. Все честно, открыто. И это было неоднократно. Я стал умнее просто благодаря справочной — к сожалению, в той сфере, в которой не хотел бы.

Болезнь папы подтолкнула Александра поддерживать благотворительные фонды, в том числе «Не напрасно». Такое решение Александр скромно объясняет так: 

Людям надо помогать, а сервис помог мне в свое время. Поддержка работы справочной “Просто спросить” — это мое большое спасибо, я не забываю.

При этом если раньше Александр считал, что к окружающим нужно относиться так, как хочешь, чтобы относились к тебе, то теперь уверен: «неважно, как к тебе относятся — будь хорошим человеком». Он вообще считает, что с болезнью папы «стал другим человеком»: спокойным, не таким «взбалмошным». 

Ты просто пересматриваешь отношение к жизни: среди всех проблем в ней остается одна самая главная, а остальное все решается. Почему бы нам не начать перестраивать жизнь, не столкнувшись с тяжелыми ситуациями? Наверное, на все свое время.

«Можно ли назвать победой 2,5 года, когда нам отводили несколько месяцев?

На хоккейный матч на новую СКА Арену в Петербурге Александр смог прийти только спустя 9 месяцев после смерти папы, уже в декабре 2024-го. Это была первая игра, после которой он не прислал фотографию Владимиру Михайловичу, как делал всегда, поэтому было очень больно. 

Можно ли назвать победой 2,5 года, когда нам отводили несколько месяцев? А 15 дней, которые мы провели в паллиативном отделении, в то время как врачи думали, что осталось два-три? — возвращается к своему вопросу Александр. — Для меня на текущий момент это не победа — человека нет. И то, что папа не увидит моих детей, своих внуков, это поражение. Но с точки зрения гордости за папу, за то, какую он показал борьбу, как проявил свой несломляемый характер, вот это для меня победа.

После перерыва длиною в год Александр снова старается вернуться в футбол. Игра без подготовки обернулась для него новой травмой колена, но после операции и восстановления свой первый гол он посвятит папе. 

Что еще почитать:

• Как поддержать близкого во время лечения рака (и не только) и не сломаться самому: гид для родственников и друзей пациентов

• «Настойчивый пациент получает больше внимания — об этом говорит история лечения моего отца». Дочь — о лечении папы от рака желудка

• Раздел о раке желудка в онлайн-энциклопедии «Онко Вики»

• Пройти через горевание: что помогает принять и пережить потерю близкого человека