«Медицина — слишком сложная и неблагодарная профессия, чтобы посвятить ей жизнь не по любви»
12.09.2024Онколог Андрей Исаев-Апостолов мечтал быть палеонтологом и изучать динозавров, но в шесть лет твердо решил стать врачом. Сейчас он доктор в седьмом поколении и автор просветительских проектов о медицине, в том числе — научный редактор нашего издания. А хирург Ольга Лопушанская одновременно поступала в художественную академию и медицинский университет. Сегодня она лечит людей с онкологическими заболеваниями легких, средостения и пищевода со всей России.
Истории Андрея и Ольги, которыми мы делимся ниже, — часть ностальгического проекта «Прежде чем стать взрослыми», который фонд «Не напрасно» создал к новому учебному году. В нем практикующие онкологи рассказывают, кем мечтали быть в детстве, почему пришли в медицину и как на их жизнь повлияла Высшая школа онкологии — грантовый образовательный проект фонда, который с 2015 года готовит специалистов, способных работать по международным стандартам, приверженных доказательной и пациенториентированной медицине.
Высшую школу онкологии окончили уже более 120 врачей, 95% из них работают в государственных медицинских центрах. Они ежедневно помогают своим пациентам справиться с тяжелыми заболеваниями, занимаются научными исследованиями, получают патенты на свои изобретения и участвуют в разработке и развитии информационных проектов для пациентов и их близких.
Этой осенью фонд «Не напрасно» выберет еще 20 самых талантливых молодых врачей из разных уголков страны, чтобы они прошли бесплатное двухгодичное обучение в Высшей школе онкологии. Поэтому команда открыла сбор средств на организацию обучения новых резидентов и записала истории выпускников ВШО.
Все они о больших мечтах за школьной партой, фотографиях из старых альбомов, родителях рядом, о том, как сильно хотелось быть похожими на супергероев, как много всего изменилось и получилось несмотря ни на что.
Познакомиться с другими историями выпускников Высшей школы онкологии и поддержать программу можно на сайте проекта «Прежде чем стать взрослыми».
Андрей Исаев-Апостолов
Врач в седьмом поколении, онколог-химиотерапевт, выпускник Высшей школы онкологии, научный редактор «Онко Вики» и «Профилактики медиа», директор по развитию медиакоммуникаций ВШО, руководитель HSO community
До шести лет я мечтал стать палеонтологом. Может, потому что обожал книги о динозаврах, может, из-за любви к фильму «Парк Юрского периода».
Я представлял, как буду ездить по всему миру, выкапывать из песка гигантские когти и зубы и читать лекции — прямо так, после раскопок, едва стряхнув с себя песок.
В шесть лет я понял, что хочу стать врачом. Это было, наверное, моим первым осознанным решением в жизни. С тех пор никаких сомнений не было, не считая панического желания сбежать из универа на первом курсе, когда от бешеной нагрузки я решил, что хочу стать биологом и изучать птиц до конца своей жизни.
«Я в нежном возрасте купаюсь в меху и роскоши»
Я был в каком-то смысле обречен с самого начала
Каждый раз когда я рассказываю, что представляю уже седьмое поколение врачей в семье, люди традиционно делают удивленное лицо и восхищенно открывают рты, как будто это моя заслуга. Но это не так, для этого мне нужно было только родиться.
Согласно семейным легендам моя пра…пра-прабабушка была одной из первых женщин, которые занимались хирургией в дореволюционной России. Она заодно заразила любовью к медицине своих детей, внуков и правнуков. В семье у нас были хирурги, военные врачи, профессора и проректоры.
«Я с бабушкой в поликлинике. В этот день я пошел в первый класс»
Но наибольшее влияние на меня оказала бабушка — Исаева Любовь Владимировна. Более двадцати лет она была главным врачом в поликлинике и одновременно в ней же кардиологом и врачом ультразвуковой диагностики. Она всегда выглядела великолепно, потрясающе знала свое дело и нравилась всем без исключения (во всяком случае так мне казалось в детстве).
Общаясь с ней, глядя на нее, я был в каком-то смысле обречен с самого начала.
Бабушка научила меня нескольким важным вещам: например, всегда ставить пациента на первое место и никогда не приходить на работу в мятом халате. А еще тому, что без любви к своему делу в медицине делать нечего — это слишком сложная и неблагодарная профессия, чтобы посвятить ей жизнь не по любви.
Бабушка в медицинском вузе (вторая слева)
Когда мне было шесть лет, я пришел к бабушке и заявил, что стану врачом. Сначала все посмеялись, но время шло, я упорно не менял своего мнения, делал уколы игрушкам и заставлял покупать себе книги по анатомии. Так что все стали меня отговаривать — в семье слишком хорошо знали цену, которую платит каждый врач, когда за совершенно смешные деньги должен делать крайне серьезную и тяжелую работу, отказываясь от всей остальной жизни.
Стирая коммуникационные границы между врачом и пациентом
Но меня уже было не переубедить: я настолько был поглощен магией медицины, где врач, словно обладатель тайного знания, облаченный в белый халат, точно в нимб недосягаемой крутизны, способен видеть человека насквозь, приводить его к спасению.
Со временем я кардинально изменил свое отношение к роли медицинских специалистов. И сейчас, наоборот, борюсь с глубокоуважаемостью, снобизмом и патернализмом, стирая коммуникационные границу между врачом и пациентом. И хоть мотивация моя к работе и менялась, о своем выборе я так ни разу и не пожалел.
«Я на первом курсе смотрю на кости и кефир»
В детстве у меня были достаточно прагматичные мотивы. Моя бабушка, главный врач самой блатной в городе поликлиники, была окружена уважением, имела гигантский (из двух комнат!) кабинет с аквариумом и синей, обитой сукном дверью. Везде все успевала, раздавала задания, заключения направо и налево и великолепно пахла духами «Шанель». Медицина для меня, дошкольника, ассоциировалась со статусом, экспертностью и крутизной.
Но уже потом, много позже, я понял, что это тяжелейший труд, сопряженный невероятным количеством предрассудков, академизма и откровенного мракобесия. Конечно, так не везде — и во многом благодаря таким проектам, как Высшая школа онкологии.
Но чем дольше я занимался медициной, тем больше понимал, что делаю это не ради глубокоуважаемости, а вопреки ей, что моя главная мотивация — стремиться к тому, чтобы врач и пациент были в одной команде, понимали друг друга и осознанно шли к одной цели.
Именно это чувство, когда пациент находится в партнерских отношениях со своим лечащим врачом, когда в их взаимоотношениях нет места патернализму и надменности, и вдохновляет меня больше всего.
Ольга Лопушанская
Онколог-хирург, специализируется на торакальной хирургии, эксперт «Просто спросить», выпускница и преподаватель Высшей школы онкологии
Я из семьи врачей. У кого-то медицинская династия идет «вертикально», между поколениями, а у меня она идет «горизонтально». Восемь человек в моей семье стали врачами, не считая меня. Мама, папа, тетя, дядя, обе двоюродные сестры и муж старшей — выпускники Винницкого Национального медицинского университета имени Н.И.Пирогова. Все были педиатрами и терапевтами, а вот мы с папой стали хирургами.
Ольга с папой в Тарту, 1993 год
Мама Ольги (справа) в интернатуре
«Пап! Не заслоняй!»
Папа ампутировал бедро в нижней трети из-за гангрены. Почему-то для меня это не выглядело страшным, наоборот, красивым, как анатомический атлас. Я увидела послойное рассечение кожи, подкожки, клетчатки, мышцы, сосуды, кость. Сестры потом рассказали, что я подпрыгивала на одной ножке и пищала «Пап! Не заслоняй!»
«Такое фото есть у всех детей, которые выросли во Пскове. Детский парк, с Хрюшей и Степашей»
Я не могу сказать, что всегда очень хотела быть врачом. Когда наблюдала за родителями, я видела, как тяжело и много они работают, сколько ответственности требует эта работа и как она несправедливо оплачивается. И потому в юности я, скорее, уходила в отрицание и хотела поступать в художественную академию. Для этого я училась в спецклассе в художественной школе, пропадала в мастерских, ездила на выставки и пленэры.
Родители не возражали, но у нас был договор: я параллельно отлично учусь в лицее в химико-биологическом классе, а после окончания школы поступаю и в художественную академию, и в медицинский.
В итоге живопись в академии Штиглица я завалила, а в Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет поступила.
«А это одна из моих линогравюр, которые я сделала в международном лагере молодых художников в Алуксне»
Папа Ольги — в центре
Это именно то, что нужно мне с моим пытливым умом
В интернатуру я поступала на два направления: оториноларингологию и общую хирургию. Мне все советовали идти в ЛОР-хирургию: не надо стоять по пять часов на ногах и постоянно срываться на срочные операции. К тому же ЛОР — специальность узкая, и работа не занимает все твое время. Но я сомневалась: понимала, что мне, вечно стремящейся узнавать новое, быстро станет скучно развиваться только по одной линии.
В итоге, когда было распределение в интернатуру, я обнаружила, что первая в рейтинге на зачисление на оба направления. Позвонила папе, поделилась с ним, что без больших операций мне будет скучно. Он поддержал меня, и я пошла в общую хирургию.
Ольга с папой в госпитале. Второй курс
Меня захватили эта динамика и масштаб
В интернатуре моим куратором был абдоминальный онколог, поэтому я увидела, насколько это крутое, современное и быстро развивающееся направление.
В онкологии каждые несколько месяцев публикуются результаты крупных исследований, которые могут в корне изменить тактику лечения разных болезней. Меня захватили эта динамика и масштаб.
В ВШО я поступила не сразу. Я провалилась на третьем туре. Я вспомнила о письменном задании в последний момент где-то между дежурствами в интернатуре. В итоге я самостоятельно поступила в НМИЦ онкологии имени Н.Н. Петрова. Как-то в соцсетях мы списались с Ильей Фоминцевым (в то время исполнительным директором фонда «Не напрасно»), обсудили, чем я занимаюсь в ординатуре, — и он пригласил меня стать резидентом ВШО. Я думаю, что это событие оказало огромную роль в становлении меня как врача.
Эмпатии можно научиться
В Высшей школе онкологии я узнала, что эмпатии можно научиться. Так, пройдя ряд практических кейсов, можно лучше понимать и чувствовать своего пациента. Эти основы дали базу для всей моей дальнейшей клинической практики. Я уверена, что нужно обучать весь медицинский персонал общению с пациентами.
Мы хотим сделать так, чтобы для людей с раком была доступна высокотехнологичная помощь даже в отдаленных уголках страны. В том числе для этого мы разработали сервис «Просто спросить».
В проекте я отвечаю на вопросы о заболеваниях легких, средостения и пищевода. В каждом случае знакомлюсь с материалами и описываю в ответе, как вижу ситуацию, что можно сделать и куда лучше обратиться. Это мой вклад в решение большой проблемы.
Все собранные средства идут на оплату экспертов, задействованных в консультациях, и на работу сервиса. Поддерживая системные проекты - образование талантливых врачей, просвещение широкой аудитории, внедрение технологий скрининга рака, - вы можете внести вклад в спасение сотен и тысяч людей в России и обеспечить помощь себе и своим близким, если в ней возникнет необходимость.