Точка бифуркации Ани Николаевой

02.09.2019

Аня — хрупкая белокурая девушка. А еще она основательница коммуникационного агентства и настоящий воин. Полтора года назад она дала бой сомнениям и решилась на превентивную мастэктомию. Сейчас все страхи позади, и Аня готова поделиться своей историей. 

Иногда опасения оправдываются

Далеко не все понимают, но большая грудь — это очень неудобно. Проблема найти одежду подходящего размера, и постоянные боли в шее вкупе с сутулостью. Я всегда понимала, что у меня будет большая грудь, но уже в 22 года из-за нее не могла спать на животе. Через три года решила поехать на консультацию по поводу уменьшения груди. 

Первая консультация была у заведующего хирургическим отделением. Я рассказала, что мама и бабушка болели раком молочной железы (РМЖ), и врач посоветовал сдать несколько анализов. В том числе — тест на мутацию в гене BRCA1, увеличивающую риск развития РМЖ: если он окажется положительным, стоит задуматься о превентивной мастэктомии — операции по удалению молочной железы. Опасения оправдались.

Результаты теста показали 90% вероятность развития РМЖ и 50% рака яичников. И тогда началось самое трудное. 

Сложность выбора

Удалить яичники мне не предлагали: возраст небольшой,  детей у меня еще нет. А вопрос о профилактической мастэктомии встал ребром: с одной стороны, я понимала, что разумнее выбрать операцию, а с другой — она лишит меня возможности в будущем кормить детей грудью. 

Решиться мне помог молодой человек — на это ушел месяц. На второй консультации присутствовало уже три хирурга, и их мнения разделились: заведующий отделением пластической хирургии и хирург-маммолог настаивали на мастэктомии, а хирург-женщина предлагала остановиться на уменьшении груди. Тогда же мне рассказали, что соски после операции могут не прижиться и что обычно их тоже удаляют и делают имитацию. 

Я вновь задумалась: это моя первая — и уже такая радикальная — операция, и очень тяжело решится удалить пока что здоровую ткань. На размышления ушел еще месяц, после чего я сообщила своим врачам, что готова на операцию при одном условии — мы попробуем сохранить мои соски. 

А что потом?

Самой операции я не боялась и была уверена, что все пройдет без осложнений, а сразу после нее я начала переживать: каждый час рассматривала швы, боясь, что они разойдутся, проверяла соски, боясь, что они не приживутся. Собственно, с правым так и случилось.

Тогда мне казалось, что это катастрофа. Но страшнее жизни без соска оказалась необходимость по несколько раз на дню обрабатывать открытую рану после его удаления. В итоге на месте соска образовался шрам, который заменяет его настолько хорошо, что перфекционисты-хирурги не стали предлагать реконструкцию. 

Первые месяцы восстановления нельзя заниматься спортом и поднимать тяжести — это стандартные послеоперационные меры предосторожности. Консультации с врачами закончились через полгода, когда все окончательно зажило, и сейчас  — спустя полтора года — я живу самой обычной жизнью: наконец-то сплю на животе, занимаюсь спортом, путешествую, хожу в бюстгальтере и без. Единственное изменение — необходимость  постоянно обследоваться. 

Возможность помочь другим

О том, что я готовлюсь к операции,  знали только близкие друзья, молодой человек и папа: они меня подбадривали и полностью поддерживали в принятом решении. Но тогда же я столкнулась с полным отсутствием какой-либо информации, кроме общей, которая и так была очевидна. Это добавляло волнения, поэтому у меня появилась мысль рассказывать свою историю и тем самым изменить ситуацию. Я начала выкладывать сторис и посты в Instagram и Facebook уже в первый день после операции. 

С тех пор я периодически возвращаюсь к этой теме в медиа и соцсетях и пока ни разу не столкнулась с осуждением или непониманием. Наоборот. Я получаю множество писем со словами благодарности и поддержки и просьбами от женщин помочь и посоветовать. Я очень ценю то, что  могу помочь другим, и благодарна врачам за ту консультацию и возможность услышать несколько мнений.  

Операция помогла мне прочувствовать и осознать свою слабость, но благодаря ей с новой силой захотелось возвратиться к повседневным делам:  прогулкам с собакой, встречам с друзьями и коллегами, занятиям йогой, плаванию... У меня изменилось отношение к своему телу: я поняла, что оно — механизм, благодаря которому я могу заниматься всем тем, что делает меня счастливой, а спорт — возможность сделать этот механизм сильнее и выносливее. Свое здоровье я теперь воспринимаю не как что-то эфемерное, а как абсолютно необходимую составляющую активной и счастливой жизни.