«Страдают все, но первым — пациент». 6 вопросов о выгорании врачей и медсестер

24.08.2021

Почти 44% врачей в США сталкивались с эмоциональным выгоранием на работе, показал масштабный опрос Medscape еще в 2019 году. Ситуацию сильно усугубила пандемия COVID-19. Так, больше 60% российских медработников испытывают эмоциональное истощение, а 92% опрошенных отметили, что их отношение к пациентам становится формальным — вплоть до профессионального цинизма.

Как проявляется и чем опасно эмоциональное выгорание в медицине, как устроены программы профилактики выгорания за рубежом, почему работа с психологическим состоянием должна стать частью обычного рабочего дня врача, и чем помогут научная работа, честный разговор о профессии и чувствах, а еще — мультфильмы? Об этом «Профилактике.медиа» рассказали медицинские психологи Наталья Клипинина и Александр Кудрявицкий.

Уже двадцать лет они работают с врачами тяжелых специальностей — онкологами, реаниматологами, хирургами, а также медсестрами и медбратьями. Сначала — в Российской детской клинической больнице, затем — в Национальном Центре детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева и благотворительном фонде «Подари жизнь». С 2016 года ведут группы поддержки для медицинских работников — это часть их проекта «Психология для врачей».

Медицинские психологи Наталья Клипинина и Александр Кудрявицкий

Что такое эмоциональное выгорание, и в чем оно проявляется?

Н. Клипинина: Эмоциональное выгорание — это снижение профессиональной мотивации и удовлетворенности собственной работой, связанное с тяжелой психологической нагрузкой. Его важно не путать с другими феноменами. Это точно не депрессия, которая проявляется в тотальном снижении интереса к происходящему — не только в профессии, но и в личной жизни. И это не следствие просто ненормированной нагрузки, хотя она ухудшает психологическое состояние.

Эмоциональное выгорание — это исчерпание ресурсов специалиста в условиях тяжелой коммуникации с пациентами, коллегами, людьми, которые находятся в кризисе.

Процесс такого выгорания можно сравнить с работой электрических пробок. Если мы перенапряглись, перерасходовали себя, не были к себе заботливы, внимательны — или были такие условия работы, то в какой-то момент у человека не остается эмоциональных и физических ресурсов тянуть этот психологический груз — «вылетают пробки». И это перенапряжение проявляется на разных уровнях:

Человек перестает интересоваться тем, чем он горел раньше, — работа превращается в механистический набор операций, без включения личностного компонента. Возникают эмоциональная подавленность, грусть, тоска, разочарованность.
Переживаний нарушают работу организма: могут обостриться хронические болезни, нарушается сон, аппетит. Это самые тяжелые, но может быть, самые явные признаки, что с человеком что-то не так.
Ухудшается коммуникация с коллегами, пациентами и их близкими.
Возникают профессиональные ошибки — первым от эмоционального выгорания врача страдает пациент.

Кадр из мультфильма «Пандемия». Режиссер — Полина Кампиони, авторы сценария — Наталья Клипинина и Александр Кудрявицкий.

Основным индикатором эмоционального выгорания становится даже не тестирование коллектива, а высокая текучесть кадров, то есть уход специалистов из профессии, и ухудшение качества их заботы — профессиональной и эмоциональной — о пациентах и их близких.

В некоторых типах медицинской работы без эмоционального включения доктора невозможно обойтись: в онкологии решения принимаются коллегиально. И если доктор тяготеет к более эмоционально экономичной патерналистской модели общения с пациентом, потому что он когда-то столкнулся с выгоранием и пытается себя таким образом беречь, то это будет влиять на качество лечения: в процессе принятия решений пациент, скорее всего, участвовать не будет.

И, конечно же, когда специалисты уходят из профессии в результате выгорания (а оно обычно случается уже на продвинутых этапах карьеры), мы теряем очень ценные кадры.

Уход профессионала может стать настоящей катастрофой для коллектива, потому что специалиста нужно растить много лет. И здесь теряют все — и пациенты, и государство.

Менее очевидный, но тоже важный момент: некоторым профессиональным вещам можно обучать, только поддержав специалиста психологически, — иначе информация не усваивается.

Почему врачи не рассказывают о своем состоянии?

А. Кудрявицкий: Идея психологической работы для медработников — это не что-то революционное. В развитых странах уже несколько десятилетий существуют программы профилактики выгорания — и это норма для медицины. Например, консультации психологов и возможность посещения балинтовских групп прописываются в трудовых контрактах врачей в Германии.

Н. Клипинина: Во всем мире такие программы представляют большое разнообразие — это и тренинги по стрессоустойчивости и развитию коммуникативных навыков, и тимбилдинги, и индивидуальные консультации психолога.

А. Кудрявицкий: Психологическая помощь становится все более популярной в России, и с одной стороны, меня как специалиста очень радует, что про выгорание стали говорить. Мы можем безошибочно сказать, что у нас болит нога — это то, что человек чувствует сам, но с психологическим состоянием все гораздо сложнее: для того, чтобы я понял что-то в отношении себя, должен появиться другой, который скажет, что так может быть. Это наша особенность, наша антропология.

Поэтому для того, чтобы помочь доктору, нужно на каком-то примере объяснить ему, что происходит. У нас есть лекции и семинары по поводу очень определенных, прикладных вещей, с которыми сталкивается врач: например, конфликты с пациентами или переход с куративного на паллиативное лечение.

Н. Клипинина: Но эмоциональное выгорание — это больная тема. Долгое время врачи и медсестры были очень стигматизированы в этом плане. Да и сейчас у нас дефицит амбассадоров, которые говорят: «Да, со мной случилось эмоциональное выгорание, оно проходило так-то, я боролся такими-то способами». Сейчас, скорее, можно слышать: «Мне выгорание не свойственно, я не встречался, отстаньте от меня».

Мультфильм Пандемия

Очень часто мы видим такие ситуации: в медицинский коллектив приходит психолог, внимательно изучает выгорание, но администрация очень по-разному может эту информацию использовать. Мы знаем, что иногда руководству больницы приходит в голову, что сотрудников с признаками эмоционального выгорания нужно уволить или заменить «более эмоционально устойчивыми кадрами». И это не исключение даже в крупных клиниках.

Поэтому опасность разговоров об эмоциональном выгорании в медицинском сообществе связана с тревогами: «А что со мной сделают, если я расскажу? Обнаружится моя профнепригодность?».

Как и любой помогающий специалист, каждый доктор за свою карьеру время от времени сталкивается с чем-то тяжелым. Скорее, ненормально не сталкиваться с эмоциональным выгоранием. И когда доктор понимает, что этим процессом можно управлять, что обсуждать свое состояние безопасно, ему становится легче.

Как избежать эмоционального выгорания?

Н. Клипинина: Профилактика выгорания, меры его предотвращения всегда более эффективны, чем реанимационные мероприятия психологического характера — как и в любой медицине. Но их успех во многом зависит от системных решений, от того, как организована психологическая поддержка врачей в каком-то конкретном учреждении, если она как система.

Но если доктор пришел к психологу, когда ему плохо и больно, это не значит, что ничего нельзя сделать. Есть разные обстоятельства, и важно, чтобы у доктора был выбор разных возможностей поддержки.

Заниматься наукой

А. Кудрявицкий: И наш опыт, и опыт коллег, говорит, что врачи, которые занимаются наукой, лучше защищены от выгорания. Вероятно, это связано и с переключением на другую (то есть научную) деятельность, с возможностью изменить позицию и взгляд на происходящее, посмотреть на рабочие процессы с другой стороны.

Поэтому призыв: занимайтесь наукой — это со всех сторон хорошо. В том числе для сохранения своего психологического ресурса, как это ни странно звучит.

Заботиться о себе

Н. Клипинина: Мы можем твердо говорить, что в менее уязвимой позиции находят врачи, медсестры и медбратья, у которых есть личная культура заботы о себе, например, о своем теле. Медицинский мир наезжает и наползает на всю жизнь доктора и в какой-то момент ее съедает полностью, поэтому нужно бороться за гармонию жизни — профессиональной, личностей, семейной.

Чем более сбалансированы люди, тем они более устойчивы в профессии — у них есть возможность снимать напряжение и восполнять ресурс.

Поможет ли отпуск? Обычно отпуск дает возможность восстановить ресурсы и перезагрузиться. Но если проблема выгорания связана с организационными проблемами, дефицитом навыков стрессоустойчивости у специалиста или конфликтами внутри коллектива — возвращение на работу даже после отдыха, без должных изменений рабочего процесса, вновь «выбьет пробки» (как если бы после их включения мы продолжали перегружать нашу электрическую систему энергозатратными приборами).

Узнавать новое и расширять кругозор — не только в медицине

Н. Клипинина: Когда на некоторые вещи, например, на смерть, мы имеем возможность смотреть с позиции разных культур, разных интерпретаций — нам проще с этой темой совладать и допускать разные точки зрения наших пациентов. Например, решения отказаться от лечения, когда оно не очень эффективно и не принесло тех результатов, на которые мы все рассчитывали. В этом смысле богатство опыта укрепляет доктора, как и любого специалиста помогающих профессий.

Почему выгорание нельзя победить навсегда?

Н. Клипинина: К профилактике эмоционального выгорания важно относиться не как к однократному мероприятию. Его невозможно побороть раз и навсегда — организованными факторами, личностным ростом или финансовой мотивацией, потому что это естественный компонент работы в тяжелой медицине.

Важно, чтобы организаторы здравоохранения понимали, что борьба с выгоранием не должна быть личной инициативой доктора. Это должно быть частью рабочего процесса, рабочей задачей причем в рабочее время, а не за его пределами.

Сейчас хороший доктор — это тот, кто отработал смену, а потом, во время, отведенное ему для личной жизни, пошел заниматься профилактикой выгорания и как-то себя приводить в чувства, чтобы завтра вернуться на работу. Но это неправильный подход, здесь — базовое нарушение баланса жизненной энергии.

А. Кудрявицкий: Но программы по профилактике выгорания внутри коллектива не всегда работают эффективно, потому что кто-то может обвинить коллегу в том, что «не справился, выгорел» — так и начинается стигматизация. Поэтому иногда специалисту удобнее обращаться за помощью не внутри клиники, а в сторонние программы, где он сможет почувствовать себя защищенным и раскрыться.

Да, здесь нужно быть реалистами и понимать, что пока вариантов пойти куда-то не так много. Мы сейчас раскрываем двери шире, и пандемия показала, что дистанционные формы работают хорошо — даже для балинтовских групп, где мы обсуждаем эмоционально трудные случаи из практики.

Кадр из мультфильма про балинтовские группы. Источник: YouTube-канал проекта «Психология для врачей»

О балинтовских группах хочется сказать отдельно. Наверное, это лучшее, что придумано для психологической поддержки и профилактики выгорания, хотя изобретение совсем не новое. Михаэль Балинт — выдающийся психолог и врач — начал их проводить в Будапеште в 1927 году. Балинтовская группа — это встреча специалистов, где они обсуждают наиболее психологически тяжелые и трудные аспекты своей профессии, делятся опытом и поддерживают друг друга.

Нормальная работа с выгоранием — в том, чтобы не происходила психологическая катастрофа, из которой героически приходится спасать.

Н. Клипинина: И еще один фактор удачной работы по профилактике выгорания — это свобода выбора и возможность принятия решений, которые не будут осуждаться. Например, чтобы доктор действительно мог в какой-то момент уйти из практики и заняться наукой. Если такое решение осознанное, то, наверное, это лучший результат.

Много докторов в пандемию отказывались работать в красных зонах, и я не очень хорошо отношусь к осуждению этой ситуации. Мне кажется, это крайне опасно — было так мало сделано для работы докторов в таких катастрофических условиях, что ни у кого нет права осуждать врачей. Мы должны принимать их выбор, легализовывать его. Наверное, многие причины были жизнесохраняющими, и это помогло спасти многих профессионалов.

Как еще можно помочь врачам и медсестрам?

Н. Клипинина: Важно, чтобы психологическая помощь была не только в прямом формате работы с психологом: психологическое знание может передаваться и другими способами. Например, мультфильм «Пандемия», который мы создали в 2020 году с режиссером анимации Полиной Кампиони, — он как раз про такую опосредованную психологическую форму.

А. Кудрявицкий: В нем мы старались показать переживания доктора в очень непростой период пандемии — в условиях очень сильного стресса, колоссальной нагрузки и новой медицины. Объяснить ему самому, что происходит и почему так эмоционально тяжело — даже врачам-реаниматологам, не говоря уже про врачей других специальностей, которые пришли в красную зону.

Этот мультфильм хорошо смотрят и оценивают как медицинские работники, так и профессионалы в области анимации. И мы знаем, что он помогает.

Мультфильм «Пандемия». Режиссер — Полина Кампиони, авторы сценария — Наталья Клипинина и Александр Кудрявицкий.

На обложке — кадр из мультфильма «Пандемия». Источник: YouTube-канал проекта «Психология для врачей».