«Не ставь жизнь на стоп». Фотопроект о вере в себя и любви к жизни во время лечения рака

31.10.2022

Десять лет назад петербурженка Ольга Дворянкина узнала, что у нее рак молочной железы. Она никогда не думала, что в 34 года ей придется пройти 8 курсов химиотерапии, операцию и лучевую терапию. Но ее ребенку было всего 3 года, она любила своих близких, профессию, жизнь и не захотела целиком отдавать ее болезни. Ольга продолжила работать, наслаждаться прогулками по любимому городу, водить машину, прикрыв дренаж плащом, кататься на лыжах между курсами «химии» и находить место для радости в любых условиях.

Спустя 10 лет Ольга стала героиней фотопроекта «Не ставь жизнь на стоп», который создал фонд «Не напрасно» при поддержке женской футбольной команды «Зенит» к Розовому октябрю — месяцу информирования о раке молочной железы. 

Ольга рассказала свою историю лечения от рака, которой первое время не делилась даже с близкими. И предстала в разных образах и ипостасях, напомнив, что жизнь онкологического пациента — это не только анализы, терапия и лекарства, в ней много разных красок и событий. 

«Я всегда была уверена, что нельзя терять вкус к жизни, чтобы ни происходило»

Однажды я пришла в больницу на плановое обследование, сижу в очереди и вижу, как женщина всхлипывает. Начинаю говорить ей что-то хорошее, а она в ответ: «Ой, доченька, спасибо, но что ты можешь в этом понимать? У меня рак!». И тогда я сказала: «Не переживайте! Видите, какие у меня волосы длинные? В моей жизни это все было три года назад». 

Осенью 2012 года мне было 34, и я никогда не думала, что в таком возрасте у человека может возникнуть рак. 

В какой-то момент мне стало настолько страшно, что захотелось все бросить и зарыться головой в песок. Но я подумала: как же так, и документы на машину где-то потеряла, — если что-то со мной случится, как мои родственники будут все восстанавливать, и в квартире ремонт недоделан, и у меня же у ребенка скоро День рождения — сыну исполнится 3 года. Кто, если не я, организует ему праздник — я уже давно все придумала и запланировала! И вот за эту мысль я, наверное, зацепилась, перестала себя жалеть и пошла вперед.

Лечение длилось почти год — с октября 2012-го по август 2013-го. В конце сентября я нащупала уплотнение в молочной железе, а в конце октября у меня уже была первая химиотерапия. Все закрутилось так быстро, потому что на моем пути встречались очень хорошие врачи и медперсонал.

Всего я прошла 8 курсов «химии», после них — операцию и лучевую терапию. Еще участвовала в клинических испытаниях препарата, помогающего переносить последствия химиотерапии: мы с другими девочками с раком молочной железы вели дневники, а доктора следили, на какой день у нас восстанавливалась кровь. 

Параллельно мне нужно было заниматься семьей, ребенком, работой. Я и сейчас придерживаюсь такого принципа, что надо по максимуму в хорошем смысле слова брать от жизни все и проживать каждый момент. Она настолько коротка, и, если ты сейчас поставишь ее на паузу, все вообще может закончиться. 

«Семья — это люди, которые придают мне силы и вдохновение»

Я считаю, что мой сын выводил меня из депрессии, был отдушиной. Меня не пугала ни потеря волос, хотя было сложно смотреть на себя в зеркало, ни мастэктомия (удаление молочной железы — прим.ред) — главное, чтобы я смогла увидеть, как мой ребенок в институт поступает, на свадьбе на его побыть или внуков понянчить.  

За два года до меня этим заболеванием болела моя свекровь. Она перенесла несколько химий, операцию, лучевую и в тот момент была для меня единственной поддержкой — человеком, который все знал и с кем я делилась переживаниями. Мужу о диагнозе мне было тяжело сказать: недавно только мать выходили, а теперь и молодая жена заболела. 

Своих немолодых родителей я старалась оградить от этой информации, так как они живут не в одном городе со мной. Мне не хотелось, чтобы они на расстоянии сильно волновались за меня, а я бы из-за этого еще больше переживала за них. 

Они приехали в гости на мой день рождения в декабре, когда я уже была в красивущем парике, и сказали: «Оля, какие у тебя красивые волосы!» — «Да, я поменяла имидж». В следующий раз мы встретились в конце мая — я отправила их с сыном на три недели в Турцию. Это был момент, когда силы из-за лечения уже стали иссякать, лето началось, а ты в парике… В тот месяц я немножко выдохнула и каждое утро ездила на лучевую в Песочку (НМИЦ онкологии имени Н.Н. Петрова — прим.ред).  

Друзья узнали о моей болезни не раньше чем через полгода, когда я уже закончила всю химиотерапию и готовилась к лучевой. Конечно, я продолжала встречаться с подругами, но на улице — зимой было удобно скрывать проблему, так как ты в зимней шапке и капюшоне. 

О раке страшно говорить, а еще страшнее видеть в глазах окружающих, в тоне их голоса какое-то прощание с тобой, вид могилки. Люди очень пугаются этого заболевания и не всегда могут поддержать. Часто случается наоборот — помощь нужна им. Одна моя подруга дня три проплакала. Мне даже грустно стало, потому что она так страдала, что мне приходилось ее успокаивать. 

Сейчас многие идут к онкопсихологам — в то время их еще не было. Наверное, это правильно — обратиться к специалисту, если вам не с кем поделиться. Не каждый сможет сам в себе эти переживания переварить. Я изыскивала ресурс внутри, в себе. Мне помогла вера в Бога и волшебные руки хирурга. 

«В своей работе я черпаю уверенность. Когда занимаешься любимым делом, легче справляться с трудностями»

Мои коллеги тоже не догадывались, что у меня лечение. Возможно, моя руководящая должность — я начальник отдела на мясоперерабатывающем комбинате — тоже сыграла роль. Как я могла, будучи наставником, сказать сотрудникам, что мне сейчас настолько плохо? 

Химиотерапия у меня всегда была утром по средам, где-то к 13.00 я приезжала на работу и в 18:00 уходила за ребенком в садик. В четверг ты начинаешь чуть-чуть себя хуже чувствовать, уже такой вяленький. В пятницу можно пораньше уйти домой, а на выходных приходили основные побочки. Соответственно, в субботу и воскресенье я лежала дома — рядом с тазиком, а свекровь гуляла с ребенком. В понедельник мне уже было получше — и все, снова в бой. 

Только после операции я на две недели взяла больничный. На мне был дренаж для отведения жидкости после удаления лимфоузлов. Этот аппарат висел сбоку, к нему присоединялись провода, которые выходили из меня, но их тоже не было заметно — я носила красивый плащ в форме «колокольчика», и под ним как раз было все спрятано. Я ездила по делам и водила машину — сама.

«Увлечения наполняют особыми красками каждый будничный день. Это еще одна опора, которую нельзя терять»

Химиотерапия у меня была раз в 21 день, и между этими процедурами я старалась жить полной жизнью. Например, одна «химия» — в середине декабря, а следующая — в январе. Соответственно, в новогодние праздники мы с семьей едем в Финляндию кататься на лыжах. В перерывах между химиями я и в лес на прогулки ходила, и на велосипеде каталась, и с ребенком конструктор собирала. 

В начале августа 2013 года у меня закончилась лучевая терапия. В сентябре более-менее зажили послеоперационные рубцы и ожоги от лучевой. Доктор разрешил мне поехать на море, и в конце октября я с сыном улетела на Канары. Все можно — главное в меру. Разумеется, нельзя в полуденный зной лежать морской звездой на пляже, но качество жизни должно всегда оставаться хорошим. 

Я люблю длинные пешие прогулки — не важно, зима это или лето. Люблю с друзьями и палатками ходить на Ладогу или играть в настольные игры, люблю ходить в кино. Люблю гостей, люблю готовить что-нибудь вкусненькое и красиво сервировать. Для меня красивая паста в красивой тарелке, с красивым бокалом — это важно. Причем я любила все это и до болезни — в моей жизни в худшую сторону, слава Богу, ничего не поменялось.

А в 2017 году я научилась кататься на сапе и с тех пор катаюсь регулярно, у меня даже есть медаль за третье место в своем возрасте в открытом чемпионате России.  

«Я часть этого города, а он часть меня. Я часто встречаю женщин, которые прошли или проходят лечение. И всегда говорю: “Не ставьте жизнь на стоп”, проживайте ее с удовольствием»

Спускаясь в метро, вы можете не знать, что перед вами люди, которые уже перенесли рак или еще лечатся. 

Однажды в вагоне я случайно разговорилась с одной женщиной и вижу, что она из «наших». Если знать, куда смотреть, ты видишь, что на человеке парик. Или даже если идеально сделана грудь, будет чуть-чуть другая структура подмышечной впадины — я видела таких людей на пляже. На прощание я сказала той женщине в метро что-то доброе, и она поняла, что я догадалась о ее болезни, и спросила: «А вы-то откуда знаете?» Говорю: «Ну, я это уже пережила».

После болезни я стала на все смотреть гораздо проще — стала немножко фаталисткой и пофигисткой. Если сейчас меня подрезают на дороге, я не считаю нужным догонять или сигналить — ну, человеку, может, надо. Мое настроение он этим не испортит. Максимум, что сильно должно вас заботить — это здоровье близких. А все остальное — бренно.

Страх снова заболеть, конечно, остается — он глубоко внутри. И, если честно, я проверяюсь раз в три месяца, раз в полгода. Мне так спокойнее, хотя после пяти лет ремиссии можно раз в год. 

Когда человек только становится на этот путь, он должен понимать, что лечение будет длительным, болезненным, неприятным и некрасивым. Да, выпадут волосы, да, будет тошнить. Но все когда-то заканчивается, и плохое тоже. Если тебя 4 дня тошнит, знай, что наступит 5 день, тебе станет лучше, и до следующей химии ты должна радовать себя. 

Помните, что вы не одиноки в этом заболевании. Ищите своего доктора, ищите ресурс, который вам поможет, ищите, для чего стоит жить и наслаждаться жизнью. И не забывайте, что наука не стоит на месте — современное лечение дает все-таки большую возможность выжить и жить полноценно. 

Полезные ссылки: