Доказательная медицина, общение с пациентами и медицинская этика: чему учат в Высшей школе онкологии?

О роли случая

Александр Петрачков: Узнал о программе совершенно случайно, готовился поступать в ординатуру по другой специальности. Увидел репост в группе своего университета, решил попробовать.

Настя Гриценко: О программе узнала на онкологическом кружке в своем университете. И подача заявки – авантюра, ведь терять было нечего. В громкие лозунги о честном отборе мне не верилось – мало где такое сегодня можно встретить.

Решила быстро заполнить все графы в перерыве между лекцией и уходом на ночную смену, именно тогда я трудилась на трех работах. Соответственно, мне было некогда (и уж если быть до конца честной, лень) искать свои грамоты и публикации. Когда со мной связались организаторы конкурса, спросили, почему я не выполнила все условия. Стало стыдно, пришлось идти до конца. А там как-то само все получилось.

Мария Беркут: Я как раз заканчивала двухгодичную интернатуру по специальности «общая хирургия» в Казахстане, когда случайно увидела репост в социальной сети. Потом мое внимание обратила староста, зная о моем интересе к онкологии. В конце концов, я решилась – нельзя же изменять своим мечтам. Теперь учусь в Петербурге в кругу единомышленников в тандеме с ведущими специалистами.

О доказательной медицине

Александр Петрачков: О доказательной медицине в вузах не говорят, а если и говорят, то исключительно поверхностно. Как и зачем ей пользоваться – университет опять же умалчивает. Теперь я на практике применяю принципы доказательной медицины в ежедневном процессе принятия решений, обсуждаю со старшими коллегами тактику лечения.

Александр Петрачков

Настя Гриценко: В университете на эту тему была всего одна лекция, которая вообще стояла особняком. Она показалась мне настолько скучной и далекой от жизни, что не возникло даже мысли о том, чтобы углубиться в эту тему. Но в ВШО это заблуждение не просто развеялось, это знание перевернуло с ног на голову представление обо всем.

Переключатели в голове

Александр Петрачков: Две идеи, которые в корне изменивший мой подход: мы оказываем медицинские услуги и пациент сам принимает решение. Такой подход заставляет пересмотреть весь процесс и переключает тебя полностью.

Настя Гриценко: Я всегда была склонной к импульсивному принятию решений: услышала бы о новой методике – побежала бы применять ее всем подряд, ведь ее сторонники так красиво и уверенно говорят о плюсах. Один из ключевых моментов, о котором также не говорилось в ВУЗе – необходимость постоянного контроля качества, критической оценки предпринятых действий. Это ступень, через которую нельзя перепрыгнуть в процессе планирования как лечебных, так и организационных вопросов, шаг к прогнозированию отдаленных результатов. А именно в этих результатах и есть смысл любых наших действий.

Мария Беркут: Для меня в этой области главный переворот с позиций доказательной медицины сделал Вадим Гущин на мастер-классах по общению с пациентами, в ходе интерактива и обыгрывания сцен из практики. За полтора года он своим талантом и знаниями перевернул мой мир медицины, который формировался целых 7 лет, и показал траекторию по которой нужно развиваться.

Взять на карандаш

Мария Беркут: Мы начали с азов изучать основы медицинской статистики при активной помощи Марии Никитиной и Антона Барчука, тоже выпускника НИИ Петрова. Крайне важный навык не только для онколога, но и для любого современного врача: любая полученная величина (например разница в эффектах применяемого лечения) должна быть достоверной, а любые расхождения или неучтенные факторы способствуют искажению фактов. Лично для меня, это позволяет принять взвешенное решение: доверять статье и использовать ее в лечении конкретного онкологического пациента, или продолжить листать результаты во всем знакомой поисковой системе PubMed.

Мария Беркут

Настя Гриценко: Первые журнальные клубы, где мы разбираем научные статьи, давались с трудом – не могла себя заставить обращать внимание на какие-то «мелочи», когда есть готовый вывод – бери и пользуйся. Сегодня же понятно, что никаких мелочей нет, надо продумать все возможные варианты.

Мария Беркут: Отмечу еще важный курс «Навыки письма», который крайне полезен для плодотворного общения с коллегами в социальных сетях, он помогает точно доносить информацию для своих подписчиков без лишних фраз.

Услышать пациента

Мария Беркут: Нам много говорили о деонтологии в университетах, однако никто толком не сказал зачем и как это применять на практике, не объяснили, что взаимоотношения, основанные на доверии, поддержке, понимании, сочувствии и уважении – это оптимально комфортные условиях для нашей же врачебной практики в отделении или операционной. Отсутствие такта, характерное для российского медицинского образования, видно с первых секунд общения с пациентом.

Настя Гриценко: Чему уж точно никого не учили в университете – это техника общения с пациентом. Именно техника – определенный набор инструментов и алгоритм уместного их использования. И этому действительно нужно учиться. Все-таки мы работаем с людьми, и от умения создать атмосферу взаимного доверия в нашей работе зависит практически все.

Анастасия Гриценко

Александр Петрачков: Мы сразу на практике применяем приемы и технику общения с пациентами, о которых мы узнали в ВШО. И по сравнению с методиками университета это как небо и земля, теперь, как правило, пациент полностью удовлетворен общением с врачом, получает ответы на все свои вопросы.

Настя Гриценко: Этому тоже надо обучаться, это действительно очень сложно усвоить после привычной программы. Думаю, это и есть то самое «клиническое мышление», о котором постоянно говорили в университете, но так и не показали, как его освоить. Поиск актуальной информации и умение увидеть и предупредить свои ошибки – главные цели высшего образования в любой сфере.

Баланс сил

Настя Гриценко: Можно сопереживать без ущерба для своей эмоциональной сферы, можно предупреждать конфликты, а не ломать голову над тем, как из них выйти. Я пять лет работала медсестрой в онкологических отделениях, где пациенты очень любят общаться с дежурным персоналом в поиске поддержки. Иногда после таких разговоров пациенту становилось действительно спокойно, а мне, наоборот, становилось плохо. Теперь же «пострадавших» в беседе нет, все довольны. Знай я об этом раньше – получилось бы избежать множества сложных ситуаций, причем, не только на работе.

Мария Беркут: Сегодня общение – главный тренд на всех конференциях, широко обсуждается идея по созданию «Информационных приложений пациента», и сейчас, после конгресса Европейской Ассоциации Урологов, мы с коллегами из отделения собираемся разработать интерактивные приборы, которые вместо обычных каракуль и рисунков на информированном согласии будут способствовать лучшему объяснению показаний, объема операции и возможных альтернатив.

Настя Гриценко: Нам повезло с самостоятельной работой – в результате очередного импульсивного решения этой осенью я оказалась в «тест-драйве самостоятельной работы» в Архангельске. Благодаря нашим дополнительным занятиям была уверенность, что не столкнусь с безвыходной ситуацией, и я уезжала работать «без присмотра» безо всяких опасений. Могу смело сказать, что спустя всего лишь год с начала учебы в ВШО, я оказалась полностью готова к работе.

Оригинал статьи опубликован на сайте Вести.Медицина.