Как я стала онкологом. История Татьяны Бобровицкой

30.11.2018

Я родилась в Санкт-Петербурге. В школе любила английский язык, физкультуру и алгебру. Стать врачом я захотела в конце 9 класса — за компанию, кажется. У меня была подруга, на которую очень хотелось быть похожей, и она захотела перейти в медицинский лицей, а потом поступать в Первый мед. В мае я решила, что тоже хочу, и подала документы в лицей. Мама узнала только тогда, когда понадобилась подпись родителей. Я успешно поступила и успешно же закончила Санкт-Петербургский государственный педиатрический медицинский институт. А подруга стала ветеринаром. Такие дела.

Почему ты захотела стать врачом?

Хочу быть врачом, потому что люблю исправлять ошибки и получать красивый результат. Например, убираться в комнате, зашивать что-то, да и лечить болезни — для меня все это «исправление ошибок». А в онкологии «ошибки» довольно специфические — зашифрованные в генетическом коде, а не случайные, как автокатастрофа, например. Потому они вдвойне мне интересны.

Были ли люди, которые отговаривали тебя от этой профессии? 

Практически все, кроме моей научной руководительницы, против моего выбора. Аргументы были вроде «зачем тебе хоронить людей», «химия не лечит, а вот голодание, кстати, очень даже», «ты слишком привязываешься к людям». С последним я, кстати, согласна. Вот такими были основные доводы против Тани-онколога.

Что тебя волнует в российской системе здравоохранения?

У российской медицины сейчас как будто «переходный возраст». Мы движемся от советской системы, бесплатной, с обязательной диспансеризацией, санаториями, к современной — капиталистической.

Но до настоящего капитализма — как в США, например — мы еще не доросли. Ну не готовы наши 140 с чем-то миллионов людей платить довольно много денег за страховку и получать высокотехнологичное лечение. Вот и получается, что здравоохранение сильно «штормит».

Хотелось бы сделать что-то хорошее, счастье для всех даром. Но россиян слишком много, расслоение населения просто чудовищно выражено.

Вряд ли кто-то сможет разработать единую работающую модель российской медицины и для Петербурга, и для села Новокукуево какой-то там сильно отдаленной области. Все, что могу изменить лично я, это хорошо учиться, читать и узнавать новое, а потом — хорошо лечить, пытаться бороться за профилактику и раннюю диагностику не только онкологических заболеваний, но и других, не менее важных — ВИЧ-инфекции, например.

Как ты узнала о Высшей школе онкологии?

Про ВШО я слышала еще года три назад. Воспринималось это так, словно есть какая-то грантовая ординатура в тогда ещё НИИ Петрова для «своих», для гениев и так далее. Тогда я еще не определилась с направлением, но уже активно думала в сторону онкологии. А выбирать было особо не из чего. Обычная ординатура, как мне видится, это «маленький напуганный врачонок, тысячи бумажек и орущий завотделением». А Высшая школа онкологии еще добавляет поддержку «своих» резидентов и выпускников, много дополнительных знаний и полезных связей на будущее. В общем, создает комьюнити.

Что для тебя важно в общении с менторами и пациентами?

С менторами:

1. Чувствовать, что я не задаю глупые вопросы, а просто интересуюсь. Даже если это реально что-то такое, что не знать просто неприлично.

2. Искренняя отдача. Кстати, сейчас я ее получаю в огромном количестве, спасибо ребятам!

С пациентами:

1. Не бояться сделать что-то не так.

2. Чувствовать хотя бы немного доверия от пациента.

3. Все-таки хочется сократить бумажную работу и уделить больше времени общению с пациентом. Ведь очень важно знать такие мелочи, как сегодняшнее настроение пациента или хочет ли он на выходные домой, например.

Что тебя вдохновляет в работе?

Мой главный стимулятор что-либо делать много/долго/трудно — собственное ощущение «я сегодня молодец». Ради этого я могу свернуть горы и привезти их на себе куда-нибудь (или даже ходить на работу каждый день).  К сожалению, это имеет и оборотную сторону — я довольно честолюбива и частенько ударяюсь в излишний перфекционизм.

К чему ты стремишься, какие цели себе ставишь?

Я хочу быть счастливой. Какими путями — пока не знаю.
Сейчас я думаю, что моя цель — рассказывать людям об онкологии и максимально попытаться вылечить много чьих-то мам, пап и детей.