Цирк дю Солей и зебры: что нужно знать о синдроме Элерса-Данлоса и жизни с ним
15.07.2022
Какой элемент в нашем организме отвечает за эластичность кожи и ее заживление при ранах и почему иногда он не вырабатывается? Как связаны шоу Барнума, цирк дю Солей и зебры с врожденным заболеванием соединительных тканей — опорных и защитных тканей организма? Как заподозрить эту особенность в семье и как живут люди, которым она передалась по наследству?
Вместе с информационно-просветительским гуманитарным проектом «12 месяцев», который ведут студенты и ординаторы кафедры патологической анатомии Северо-Западного медицинского университета имени И. И. Мечникова, мы продолжаем серию материалов о редких (орфанных) генетических заболеваниях и жизни людей с ними.
Читайте в июле рассказ о синдроме Элерса-Данло/Данлоса, с которым рождается в среднем один из 10 тысяч человек, а также историю семьи, в которой уже в четвертом поколении встречается редкая болезнь.
Как Шоу Барнума и цирк дю Солей связаны с врожденным редким синдромом
В 1859 году в Нью-Йорке родился мальчик по имени Джеймс Моррис, который стал известен миру как «резиновый человек». Его кожа была чрезмерно эластичной, он мог ее растягивать на 45 сантиметров. Моррис приобрел популярность в 1898 году после публикации своих портретов в журнале «Scientific America».
Помимо позирования для журналов, необычный талант он применил в шоу Барнума — театральном представлении, где выступали люди с неординарной внешностью, обусловленной, как правило, наследственными заболеваниями или аномалиями внутриутробного развития (да-да, именно по мотивам биографии Барнума и его цирка снят фильм «Величайший шоумен»).
Джеймс Моррис в этой труппе не был исключением: его сверхэластичная кожа была признаком редкой болезни — синдрома Элерса-Данло.
Что такое синдром Элерса-Данло и почему он возникает
Синдром Элерса-Данло (СЭД) — группа наследственных заболеваний соединительной ткани. Ее главные признаки: повышенная ранимость кожи даже при минимальном физическом воздействии, избыточно подвижные суставы (гипермобильность), деформации скелета, а также осложнения со стороны сердечно-сосудистой системы.
Это заболевание носит имя двух врачей: датского дерматолога Эдварда Эларса, опубликовавшего в 1901 году клинический случай пациента с признаками СЭД, и французского дерматолога Анри-Александра Данлоса, который в 1908 году также написал работу с подробным внешним описанием болезни.
Почему возникает СЭД? Причина развития этого синдрома — «поломка» генов, хранящих информацию о белках соединительной ткани. Это главные опорные и защитные ткани организма, которые состоят из множества клеток и белков.
Наиболее известный белок — коллаген, который еще называют «белком молодости». В современной индустрии красоты его активно добавляют в состав косметических средств, БАДы из него употребляют внутрь — в надежде продлить молодость кожи и суставов. Впрочем, и в обычном нашем национальном студне-холодце заключено его приличное количество в виде желатина.
На самом деле коллаген — это не один белок, а целая молекулярная семья, состоящая из 27 протеинов. И у каждого члена этой молекулярной семьи своя функция и особенности строения. Например, коллаген первого типа — самый распространенный белок, он входит в состав костей, сухожилий, зубов и стенок артерий. Коллаген второго типа образует хрящи, а третьего — участвует в восстановлении тканей.
Как проявляется синдром Элерса-Данло
Считается, что синдром Элерса-Данло — самое распространенное заболевание соединительной ткани в мире. По приблизительным оценкам, в Великобритании около 2 миллионов человек имеют признаки синдрома, в США — 10 миллионов, в Европе — 17, а по всему миру в общей сложности насчитывается 255 миллионов пациентов.
Выделяют 13 типов СЭД. Для каждого из них характерен набор определенных клинических признаков, тип наследования, распространенность среди населения, тяжесть течения и прогноз.
Наиболее часто встречаются классический, сосудистый и гипермобильный варианты. Последний известен также как болезнь цирка дю Солей: высокая подвижность суставов, свойственная синдрому Элерса-Данло, позволяет выполнять различные трюки и движения, которые не физиологичны для среднестатистического человека.
— Тип наследования: аутосомно-доминантный (если один из родителей, — носитель генетической «поломки», то вероятность родить ребенка с СЭД в такой паре будет составлять 50%.
— Распространенность среди населения: 1 случай на 20 000 человек.
— Причина: мутации в генах, кодирующих коллаген 1 или 5 типа.
— Клинические признаки: повышенная растяжимость кожи, множественные широкие атрофические рубцы, гипермобильность суставов, снижение мышечного тонуса, ушибы и гематомы от незначительного физического воздействия, появление грыж различной локализации.
— Тип наследования: аутосомно-доминантный.
— Распространенность среди населения: от 1 случая на 10 000 человек до 1 случая до 25 000 человек.
— Причина: мутации в генах, кодирующих коллаген 1 или 3 типа.
— Клинические признаки: генерализованная гипермобильность суставов, рецидивирующие подвывихи суставов, хронические боли в суставах, гиперрастяжимая кожа.
— Тип наследования: аутосомно-доминантный.
— Распространенность среди населения: от 1 случая на 5 000 человек до 1 случая на 20 000 человек.
— Причина: точные генетические причины заболевания не установлены, потенциально — мутации в генах, кодирующих коллаген 3 типа и белок тенасцин.
— Клинические признаки: тонкая, просвечивающая кожа, обширные кровоподтеки, разрывы аорты в молодом возрасте, спонтанный разрыв матки, варикозное расширение вен.
Средняя продолжительность и качество жизни пациентов с синдромом Элерса-Данло зависят от множества факторов: своевременной и правильной диагностики, квалифицированной медицинской помощи, доступности городской среды и обучения пациентов навыкам обработки легко травмируемой кожи.
В развитых странах люди с классическим или гипермобильным типом СЭД живут в среднем 70 лет. Однако у 80% пациентов с сосудистой формой значительные проблемы со здоровьем появляются до 40 лет, и их средняя продолжительность жизни составляет 48 лет.
Есть ли лечение при синдроме Элерса-Данло
К сожалению, исправить «поломку» в генах, кодирующих компоненты соединительной ткани, в том числе коллагена, а, значит, и устранить причину заболевания пока невозможно.
Ведутся исследования генной терапии сосудистого типа синдрома Элерса-Данло. Смысл этих исследований заключается в подавлении работы гена с ошибкой. Для этого используютсямикроРНК — специальные молекулы-помощники, которые регулируют работу генов в нашем организме. Чаще всего они «выключают» гены путем распада матричной РНК — второй самой главной молекулы жизни после ДНК. Матричная РНК — это, по сути, инструкция, алфавит для синтеза белков, в том числе и соединительных тканей. И если удалить эту инструкцию, белок не будет синтезироваться.
Такой подход в генной терапии называется РНК-интерференцией или аллель специфическим нокдауном. В нем есть две существенные проблемы:
- первая — подобрать микроРНК так, чтобы она «выключала» только мутантную копию гена и не влияла на нормальную копию;
- вторая — сложно доставить молекулы в клетки, нуждающиеся «в исправлении», потому что микроРНК — очень неустойчивые молекулы и быстро распадаются.
В контексте СЭД ученым пока не удалось преодолеть эти трудности, поэтому исследования проводятся только на клеточных культурах — фибробластах кожи человека, полученных от пациентов с сосудистым типом заболевания.
Сейчас люди с синдромом Элерса-Данло получают симптоматическое лечение: это витаминотерапия, физиотерапия и хирургическое лечение сосудистых осложнений.
Однако существуют экспериментальные подходы к терапии СЭД, не связанные с редактированием генома.
- Целипролол — селективный бета-адреноблокатор (обычно эти препараты используют для снижения артериального давления). Потенциально предупреждает развитие сосудистых осложнений, в том числе разрыв аневризм. Не зарегистрирован в России.
- Экселлаген — высокоочищенный бычий коллаген 1 типа в виде геля. Наносится на рану и способствует заживлению кожи. Одобрен FDA — управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов в США, не зарегистрирован в России.
- Пролотерапия — безоперационная реконструкция связок и сухожилий. В суставы вводятся инъекции с различными веществами, стимулирующими выработку коллагена. Этот метод представлен и в России.
Почему символом синдрома Элерса-Данло стала зебра
Самая крупная в мире международная организация, помогающая людям с синдромом Элерса-Данло, — «The Ehlers-Danlos Society», выбрала своим символом зебру.
В англоязычной медицинской среде популярна поговорка: «Если слышите топот копыт — не ожидайте увидеть зебру» — то есть симптомы у человека чаще всего, соответствуют очевидной и распространенной болезни, а не редкой. Но многие пациенты с синдромом Элерса-Данло даже для опытных клиницистов не слишком яркие, их симптомы слишком нестандартны или их набор недостаточен для постановки диагноза.
Символ зебры будто напоминает врачам о том, что иногда комплекс симптомов все же указывает на редкую, наследственную болезнь.
Второй смысл такого логотипа — каждый пациент с синдромом Элерса-Данло уникален. В мире не существует двух зебр с одинаковым рисунком — равно как и нет и двух пациентов с одинаковым набором признаков. СЭД варьируется даже в пределах одной семьи — о чем и будет наш дальнейший рассказ.
«Я развернула сына и поняла сразу, что у него тоже есть наша болезнь»: история семьи с синдромом Элерса-Данло
Любовь Михайловна, ее дочь Евгения и 11-летний внук Витя живут в Самаре и, как и когда-то дедушка, имеют синдром Элерса-Данло (СЭД) — генетическое заболевание с поражением соединительной ткани, из-за чего кожа становится очень эластичной, а суставы — подвижными. Они рассказали, как относились к болезни тогда и сейчас, какую медицинскую помощь получают и как проходят будни семьи, где уже в четвертом поколении встречается редкое заболевание.
Любовь Михайловна, 64 года:
Я в деревне росла, и о том, что у меня синдром Элерса-Данло, никто не подозревал. Единственное, подмечали мою хрупкость. Бывает, несешь воду, заденешь ногу чуть-чуть ведерком — все, рана на полноги. Бежишь за коровой, споткнешься — опять рана. Никто их мне не зашивал, это же деревня, да и росла я без мамы. Позже, когда я жила в интернате, раны мне пытались зашивать, но швы все равно расходились: кожа как пергамент, тонкая. Потом я уже сама отказывалась от операции: больно, а толку все равно нет.
Диагноз мне поставили только в мои 15, после аварии: у меня была травма, которая не заживала 2 года. Ни о каких генетических заболеваниях и исследованиях и речи не шло, поэтому в кожвендиспансере пришлось исключать сифилис!
Люди по-разному реагировали на мою болезнь. Были те, кто говорил: «Иди отсюда, гнилушка!», ведь я почти всегда ходила перевязанная. Моя главная мечта детства — поскорее вырасти и перестать болеть…
В Советском Союзе мне не предлагали никакого особого лечения. Когда я рожала первого ребенка — дочку Женю, врачи не говорили, что болезнь может передаться по наследству. Родила и родила. Доктора и сейчас часто не знают наше заболевание.
Знаете, как мне инвалидность давали? Невропатолог кричит: «Ей положена инвалидность»! А замглавврача отвечает: «Нет, не положена!» Невропатолог кричит опять: «Нет, положена!» Зам в ответ: «Нельзя!» Победил мой доктор.
Инвалидность мне дали только в 25 лет. Сначала 2 группу. Я ревела, переживала, что из-за такого статуса не возьмут работать. Дали третью. Сказали: «Хочешь? Иди работай». Я занималась бумагами, документами.
Сейчас я работаю председателем Общества инвалидов и понимаю, что все-таки раньше инвалидам было жить легче. По самарским меркам, у меня большая пенсия — 22 тысячи рублей, но на полноценную реабилитацию и лечение ее не хватает.
20-30 лет назад я могла два раза в год лежать в больнице для поддержки своего состояния, еще давали путевки в санаторий. Сейчас такие путевки мы ждем от 3-х до 5 лет. В реабилитационном центре с нас берут деньги за препараты, койку и еду. Раньше такого не было. Сейчас я себе платного врача не могу позволить, а раньше могла. Недавно я заболела и потратила 6 тысяч на лекарства. Как мне столько заплатить с моей пенсией и потом выжить?
А еще люди изменились… Да, бывало, на меня неадекватно реагировали, но в интернате мне все помогали: и ребята, и учителя. Сейчас все совсем не так, и внука моего никто не поддерживает. Ему сложно писать, у него слабые пальцы. Он недавно упал, а учитель не отпустила его домой со школы, и из-за этого у него загноилась нога — пришлось оперировать.
Я стала экспертом по нашей болячке. Когда мы с дочкой лежали в больнице в Москве, я ездила по библиотекам и очень много узнала про наше заболевание. Оно ограничивает меня только в движении. Я на машине езжу уже больше 20 лет. Если бы не было машины, я бы сидела дома. Машину мне дали в 2000-х бесплатно.
Сейчас люди, с которыми я общаюсь, негласно мной восхищаются. Они говорят друг другу: «Хватит ныть-то, вон посмотри на Любу!». Я и работаю, и за рулем, и дача у меня, 12 соток. Я там больше всего люблю выращивать цветы.
Евгения, 43 года:
Когда я родилась, мама поняла, что со мной что-то не так: все сосуды просвечивали через мою кожу. Я была очень подвижная и эластичная; гипсом мне лечили врожденный вывих бедра. Я от всего ранилась и истекала кровью.
Только к трем годам мне оформили инвалидность, а к 11 подтвердили генетический диагноз. С 16 лет — я инвалид второй группы.
Когда мне было 11 лет, мама по квоте выбила место для обследования в Институте педиатрии в Москве. Только тогда, после разговоров с врачами, стало понятно, что и у дедушки были мои симптомы, что у нас у всех одна болезнь — и, и у мамы, и у ее сестры, и у дедушки, и у меня...
Я ходила в обычную школу, с обычными бешеными и нередко агрессивными детьми. Конечно, меня обижали. Я была маленькая, хрупкая — тихоня. Мне было интересно сидеть с карандашами и рисовать. Почти весь первый класс я просидела под партой. Потом, по счастливой случайности, попала в наш самарский интернат для слабовидящих детей (у меня есть проблемы со зрением); и он оказался местом, где ребята были очень дружными, стояли друг за друга горой. И мне там было очень хорошо.
Меня всегда окружали мальчишки, мне с ними было проще общаться. Поэтому никаких комплексов на тему того, что я кому-то не понравлюсь, у меня не возникало.
Я всегда хотела детей, для меня они смысл моей жизни. Врачи мне ставили бесплодие, но в 27 лет я попала к хорошему доктору, которая за 3 года меня вылечила, и я забеременела. Но на сроке 24 недели на контрольном осмотре предложили сделать аборт, найдя у сына отклонения по УЗИ-исследованию. Я отказалась: «Вы мне вытащите ребенка к сроку, а с остальным я сама справлюсь»!
Когда Витю принесли на первое кормление, я его развернула и поняла сразу, что у него тоже есть наша болезнь.
А вот моя вторая беременность случилась неожиданно. Мне было 39 лет, здоровье уже не то. Дочка официально здорова, но она тоже очень мягонькая, хотя синяки от малейшей травмы у нее не образуются.
Мне сказали: «Иди и работай, детка!»
Однажды нами занялась врач-генетик, которая была неравнодушна к нашей судьбе, и тогда началась реабилитация. В течение 14 лет — с 5 до 19 лет — я четыре раза в год лечилась в санатории и в стационаре. Потом профильные санатории закрыли, мне дали 3 группу инвалидности бессрочно со словами: «Иди и работай, детка!».
Сейчас Витя, мой сын, не получает никакой реабилитации: даже витамины мы покупаем сами, хотя мне в 1980 годы их давали бесплатно. И я вижу, что болезнь сына прогрессирует быстрее.
Нас в Самаре всего 8 человек с СЭД. Из них четверо — наша семья. Нас мало, но реабилитация дорогая. Я не чувствую никакого желания со стороны местных министерств нам помогать: «Дали инвалидность? Сидите и молчите. Копошитесь как-то сами».
Витя получил инвалидность в 9 месяцев. Я помогала нашему врачу составлять документы, мы вместе писали обоснование, почему ему нужна инвалидность. Но все равно 4 года нас мучали, 4 года мы боролись за получение помощи: каждый год приходилось продлевать инвалидность. Потом, видимо, им уже дали «сверху» распоряжение оформить нам бессрочную инвалидность до 18 лет.
Мне эта беготня с диагнозом нелегко давалась. Сын в это время несколько раз попадал в больницы с рваными ранами и некрозами.
В целом нам очень везет с врачами. Хотя попадаются, конечно, и «кадры», с которыми приходится бодаться… Иногда и люди не отличаются корректностью своих действий.
В этом году у Вити был первый выпускной в его жизни, и он на него не попал, потому что некоторые мамы считают, что моему сыну не место среди здоровых детей. Они решили проводить выпускной на природе, и это замечательно. Но до выбранной локации нельзя было подъехать даже на такси — это была изолированная часть большого парка. Поскольку мы ограничены в движении, попасть туда не смогли.
Позже мне сказали, что это место было выбрано не случайно: сделали все, чтобы Витя не пришел. Так мой сын первый раз ощутил дискриминацию по состоянию здоровья.
Вместо «я» учусь быть «мы»
К сожалению, после вторых родов мое состояние здоровье резко ухудшилось — у меня начали отниматься ноги, я стала плохо ходить и сейчас не выхожу из дома. Думаю, причина этого — неправильно сделанная эпидуральная анестезия
Кухня у нас поделена еще на троих соседей, но я туда не выхожу — у меня все оборудовано в комнате. Сейчас я не могу нести что-либо в двух руках, кастрюлю с водой, например, потому что одной мне нужно держаться за что-то, пока иду. Если сын или муж дома, они мне помогают. Если я одна и мне совсем тяжело, иду с ходунками.
Раньше я была очень нервной, заводилась с полуоборота, постоянно добивалась чего-то криком. Сейчас все по-другому. Теперь вместо «я» учусь быть «мы» и принимаю свое состояние как своеобразный отдых. Всю жизнь я была паровозом. Все проблемы раньше решала я, теперь делегирую их мужу, сыну. Я понимаю, что мое состояние — дар свыше, чтобы я немного утихомирилась.
Мне не дают никаких прогнозов про мою физическую активность. Я хочу снова ходить, хотя бы так, как до вторых родов. Еще хочу переехать в дом, который адаптирован для людей с колясками, хочу, чтобы был удобный пандус.
Сейчас я начала вести блог на Дзене — это баловство. Еще я вяжу всякие коврики, прихватки… Шью, когда есть возможность. Потом все раздариваю, продавать не умею.
Я — живчик. Мама меня воспитывала так: «Ты можешь. Если не ты, то кто? Никто тебе ничего не должен. Хочешь — добиваешься сама».
Я верю, что никогда не нужно опускать рук. А еще нужно верить в бога и в людей рядом. Но главное — стараться быть добрым к окружающим и к себе. Не любя себя, мы не сможем любить всех вокруг. Мы не можем делиться тем, чем мы не наполнены. Если в нас нет любви, нам нечего отдавать.
Важные контакты:
- Самое большое в России сообщество пациентов с синдромом Элерса-Данло.
Другие материалы цикла «12 месяцев»:
- Болезнь Вильсона-Коновалова
- Врожденный амавроз (слепота) Лебера
- Буллезный эпидермолиз
- Синдром Линча
- Муковисцидоз
- Синдром Марфана
Все собранные средства идут на оплату экспертов, задействованных в консультациях, и на работу сервиса. Поддерживая системные проекты - образование талантливых врачей, просвещение широкой аудитории, внедрение технологий скрининга рака, - вы можете внести вклад в спасение сотен и тысяч людей в России и обеспечить помощь себе и своим близким, если в ней возникнет необходимость.